Толпа стоящих юнцов охнула. Вот и закончились благородные порывы. Осталась голая ярость.

Протерев лицо, изрядно проморгавшись, я пропустил несколько ударов от юношей, но этим Мэтьюс меня лишь раззадорил. Человеку, к тому же не имевшему нормального военного опыта, нечего предложить мне. Мы не равны в бою, не равны в физической силе, не равны в ловкости. Драконы могущественнее людей. Это закон природы.

Подхватив Дрейка одной рукой, сжал его горло. Он захрипел, цеплялся в мое запястье и смешно болтал ногами.

– Ваша Светлость… – вперед вышел военачальник. Переживал, что я прибью воина ненароком.

– Оставайся на месте, – велел ему Декстер.

Последний понимал мою злость.

Наверное, с огромным удовольствием я бы придушил мерзавца и шпиона. Чуть-чуть больше усилий, и тело покинут остатки воздуха. По шее пошли красные следы. Я вошел в раж, почувствовал на языке металлический привкус убийства.

Но откуда-то сверху раздался то ли вскрик, то ли всхлип. Женский всхлип.

Задрав голову, заметил, что на третьем этаже взметнулась занавеска. Николетта, демоны ее побери. Не послушалась, не пошла в комнату.

Я бросил Мэтьюса на землю.

– Декстер, выгони шпиона из замка. И проверь остальных на связи с Бредфордом.

– Будет исполнено, господин.

– А вы, – повернулся к другим, – имейте в виду, что драконий слух и чутье тоньше человеческого. Уловки, заговоры, обманы я ощущаю на ментальном уровне. Ему повезло, – кивнул на предателя, – следующих казню. Ясно?

Ответом была тишина. Естественно, спорить никто не решился.

Развернувшись, я намеревался уйти, подняться и приструнить жену, очевидно впечатленную устроенным представлением, но в спину мне мстительно закричали.

– Лучше убей меня сейчас, узурпатор. – Мэтьюс говорил хрипло, кашлял. – Ничего не кончено. Если я выйду отсюда на двоих ногах, все силы положу, чтобы вызволить Николетту и победить тебя.

– Мученика из тебя я не сделаю, – Спокойно ответил я. – Но прежде чем заявлять подобное, подумай о своих сестрах и матери. Мой век долог, гораздо дольше твоего. Щелчком пальцев превращу тебя в пыль, которую они собрать-то не смогут. Оставь козни и интриги взрослым.

Жестом показал, чтобы воины выводили и заткнули рот парню. Выслушивать новые оскорбления не в моих планах.

В дверях встретился с Кайман. Она поморщилась и пальцем указала наверх. Видимо, меня ожидали новые проблемы, связанные с непокорной невестой.

И я не ошибся.

Еще приближаясь к нашим покоям, слышал, как новоявленная герцогиня Рейвенская привычно разрушает обстановку.

Дернул на себя дверь, молниеносно увернулся от серебряного подсвечника, вылетевшего в проем. Он громко стукнулся об пол, а по ковру покатилась сломанная свеча.

– Что ты творишь?

– Ты убил его? Убил? – девушка истерила, словно припадочная. Плакала, металась, закидывала меня новыми предметами. – Убил?

Это не входило в мои желания, но пришлось ее скрутить. Не самому, конечно, а магией.

Накинул на Никки плетение, дождался, когда она рухнет на кровать, а потом уже подошел, обозревая причиненный ущерб. Если так пойдет и дальше, у меня вещей не останется.

В волшебной, призрачной сетке Николетта злобно на меня смотрела, пыхтела и вырывалась.

– Такой ты мне больше нравишься, – хлопнул ее по бедру, зная, что ее старания тщетны. За это получил новый заряд волн ненависти. – Может, связывать тебя каждую ночь? Я буду высыпаться, не бояться, что ты воткнешь кинжал мне в грудь.

Я ее поддевал. Какие бы эмоции она ко мне ни испытывала, а убить не могла. За что я проникся к леди Весс, так за ее доброту и невинность. Не в состоянии она причинить настоящий вред кому бы то ни было. Только себе.

Но воспитать девчонку следовало. Ее невозможно вывести в свет, пока она ведет себя будто дикарка.

– До моего прихода все уберешь здесь, ясно? – хмурился я. – Сама, а не прислуга. Они не будут тебя помогать. И продолжишь убирать каждый раз, если еще хоть что-то разрушишь.

Отпустил ее и ждал, когда она встанет.

Николетта выпрямилась, сразу уползла на другой край кровати.

– Ты убил его? Ответь.

Столько страха в ее глазах… и боли…

– Не убил, – предпочел не мучить супругу. – Он покинул замок, и больше не вернется. Наказывать тоже не буду.

– Почему? – она удивилась.

Ясно, считает меня монстром, кровожадным чудовищем.

– Я не убиваю младенцев. Правда, вынужден предупредить: увижу его возле тебя, то несдобровать ни тебе, ни ему, ни его семье. Измен я не потерплю.