Разбирая структуру «дротика», я усилил дополнительной порцией «мертвой» энергии «узел» заклинания, отвечающий за проникновение или пробой возможной защиты. В результате получилось убойное заклинание, которое я обозвал «копьем». А за счет того, что я ослабил «узел», отвечающий за «растекание» заклинания по объекту (как действовал парализующий «дротик»), в два раза увеличилось дальность действия заклинания. Теоретически «копье» при попадании даже в конечность вызывало у объекта одновременно инфаркт и инсульт. Практически проверить мне его было не на ком.

Совмещение «копья» с «проклятием» у меня потерпело неудачу. Зато «проклятие» отлично легло на «дротик». Но проверить действие заклинания на практике опять же оказалось не на ком.

Теоретически, в Астрале на созданном манекене человека (отдельный поклон тёте Маше за Анатомический атлас, благодаря которому был «построен» манекен) я изучил и проверил воздействие конструкта. Но одно дело – в Астрале… Гладко было на бумаге, одним словом.

***

Сначала моим занятиям помешал местный батюшка. Тот самый настоящий поп из Коршевской церкви. Как я понял, причиной визита стала исповедь бабы Нюши полуторамесячной давности, о которой мне поведал домовой. Всё-таки поп решил проверить её слова.

После медитации я устроил смену вида деятельности, решив поколоть дрова во дворе. Накануне дед привез целую тракторную телегу уже напиленных березовых пеньков.

В это время и подъехал представитель православия в отдельно взятом селе. Это оказался не тот поп, что пару лет назад подвозил нас с maman от райцентра до деревни. Тот был поменьше размерами, приветливый. Да и машина у этого была другая – представительская черная «Волга», на которой катаются разве что большие чиновники.

Баба Нюша сразу бросила свои садово-огородные дела и рванулась встречать «дорогого гостя». Поп заходить во двор не спешил, выждал, пока бабушка сама не открыла ему воротину, не размениваясь по мелочам (а ведь могла бы ограничиться калиткой!). Хотя с другой стороны комплекция у батюшки была авторитетной, может быть, и мала калитка-то оказалась бы.

Баба Нюша поздоровалась, поклонилась ему в пояс, поцеловала протянутую руку. Батюшка, не торопясь, важно прошествовал мимо меня к крыльцу, так же не спеша, повернулся ко мне. Я тоже выждал несколько секунд, потом поздоровался. В ответ поп подошел ко мне и вытянул в мою сторону свою руку тыльной стороной вверх. Для поцелуя что ли?

Я демонстративно вытер правую руку о футболку, пожал протянутую руку, ухватив его руку сверху, улыбнулся. Батюшка внимательно посмотрел на меня с выражением лица учителя, высматривающего на уроке нерадивых учеников, кивнул, тряхнув вторым, а может быть и третьим (кто там под бородой-то разглядит?) подбородком.

Они прошли в горницу, я – в свою терраску. Как только закрыл дверь, сразу вызвал домового.

– Трифон!

Трифон тут же появился передо мной.

– Знаешь, где бабка хранит мой оставшийся амулет из карандаша?

Он кивнул.

– Срочно забери его! – попросил я. – Сможешь сделать незаметно?

Домовой только хмыкнул. Через минуту он снова стоял передо мной и протягивал мне карандаш. У бабки остался только он один. Остальные, недавно мною сделанные, хранились у меня.

– Спасибо! – поблагодарил я. – А можешь послушать, о чём они там говорят?

– Да запросто! Самому интересно!

Домовой кивнул мне и снова исчез. Его не было с час. Потом он появился, бросил:

– Идут к тебе!

И снова пропал. А в дверь, не постучав и не спрашивая разрешения, ввалился поп. У него за спиной переминалась с ноги на ногу баба Нюша. Без приглашения батюшка уселся передо в кресло.

– Веруешь ли ты в бога, отрок? – спросил он у меня густым басом и перекрестил.

– А вы с какой целью интересуетесь? – злобно улыбнулся я, раздраженный его бесцеремонностью.

– Да вот никак не разберусь, диавол в тебе или свет божий? – вздохнул батюшка, сложив руки на выпирающем животе поверх массивного креста. – Ты почто непотребства творишь?

– Чего?
– не понял я. – Какие непотребства? Да и вам какое дело?

Поп вздохнул:

– Не груби, отрок, старшему по годам!

– Вам вообще что от меня надо? – разозлился я. – Вы ворвались в чужой дом, про бога начали что-то втирать. У нас церковь отделена от государства! А я, между прочим, комсомолец!

– Руку дай! – потребовал поп.

– Перебъешся! – отрезал я, раздраженный его бесцеремонностью. – И я бы попросил вас уйти.

На улице загудел сигналом «Уазик».

– Выходите! – потребовал я.

Священник смотрел на меня грустными галазами и выходить явно не собирался. Применять к нему иные методы убеждения не хотелось.

Снова «подал голос» «Уазик».

– Ладно, - решил я. – Сидите. Сколько влезет!

Я подхватил свою сумочку, где держал кинжал в ножнах и три коробки амулетов-карандашей, больше ничего такого в терраске не было. Разве что Анатомический атлас. Выскочил на крыльцо, отодвинув в сторону бабку.