Босс фыркнул, взял кошку одной рукой. Та посмотрела на него обещая, что он живёт последний день. Затем второй. Эмма поняла, к чему дело идет, извернулась и босса за руку цапнула. Тот заорал, но животное не выпустил, а я споро сделала укол.

– Молодец, – похвалила я и босса, и кошку. – теперь ждем, пока успокоительное подействует.

Я гладила кошку, которая все еще волновалась. Она поглядывала на босса и шипела – в ее понимании, именно он нес за все ответственность, за укол тоже.

– Эльвира Робертовна считала ее равнодушной к мужскому полу. На дачу возили, дальше кустов смородины не гуляла. А тут, в восемь лет, влюбилась вдруг. Приехали домой, а к концу осени пузо округлилось. Не смогла родить, кесарили…У нас операцию делали, Эльвира мне доверяет.

Лицо босса говорило о том, что на эту историю ему глубоко насрать. Кошка тем временем стала вялой, я застелила стерильной пелёнкой стол и переложила ее. Разложила иглы, раствор для дезинфекции, ножницы, переодела перчатки.

– Дергаться она не должна. Но может. Страхуйте меня, хорошо?

Старушка волнуясь топталась в коридоре, босс брезгливо придерживал кошку, я работала. Ничего сложного – стандартный шов. Обработать, зашить, убрать старые нитки, которые кошка почти выдрала. Заживать теперь немного дольше будет, но главное воспаления нет, Эльвира Робертовна лечила свою любимицу строго придерживаясь рекомендаций, и если бы не самоуправство кошки, скоро швы бы рассосались уже. Кошка все же дёрнулась несколько раз, разок обиженно взвыла и попыталась моего босса цапнуть, но тот, опытный уже, ее опередил и перехватил.

– Все, – сказала я. – Закончила.

Свернула использованные материалы, кошку переложила на пол – чтобы не ударилась, когда ходить начнет, после препарата словно пьяная, на пеленку. А потом – не удержалась.

– Хотите посмотреть? – шёпотом спросила я у Максима Алексеевича. – На котят? Один застрял в родовых путях и погиб, двух мы спасли.

Шепотом, потому что неловко. Как будто смотреть вместе на котят, которым едва неделя стукнула, куда интимнее и сокровеннее, чем кидаться кирпичами в авто или стоять перед боссом в лифчике.

Я не хотел смотреть на котят. Я не хотел оставаться в этой большой, но тесно заставленной мебелью квартире. Я спать хотел. Но у Воробейкиной так горели глаза…Черт.

– Давайте, – смирился я.

Бабушка вернулась и хлопотала над своею злобной кошкой, стажёрка же метнулась к корзине, что стояла у батареи и поманила меня рукой. В корзине на пушистом пледе лежало два котенка. Один дворово полосатый, второй белоснежный. В силу младенчества они еще не распушились и выглядели почти лысыми. Лапки тощие, хвостик короткий, зато пузо – толстое.

– В первые три дня после операции Эмма их к себе не подпускала, – сказала Воробейкина. – И Эльвира кормила их смесью через бутылочку. И сегодня, наверное, тоже придётся, а так Эмма замечательная мать.

Я был рад за Эмму и ее кошачье семейство и даже выдавил из себя улыбку.

– Да что же вы стоите? – возмутилась девушка. – Разве можно стоять вот так, просто, когда рядом котята?

Нисколько не церемонясь границами моего личного пространства схватила мою руку, перевернула ладонь и положила на нее котенка. Белого. Котенок проснулся, запищал еле слышно, начал слепо ползать, тыкаться мордочкой, пытаясь отыскать мамину грудь.

– Эм, спасибо, – поблагодарил я.

– Погладьте немедленно! – приказала Воробейкина.

Я послушно провёл пальцем по маленькой спинке. Котёнок, который только успокоился не найдя мамку, снова активизировался.

– Если бы моя жизнь была стабильнее, – вздохнула Воробейкина, – я бы себе непременно одного забрала. Ну или хотя бы на одну работу меньше. А так…Вас Эмма цапнула? Что же молчите, что она кожу прокусила. Нужно обработать, но вообще мы все анализы сдали и совершенно здоровы.

– Еще поцарапала, – пожаловался я.

Котенка у меня забрали, ссадинки залили перекисью, в затем помазали какой-то мазью. Я удовлетворённо кивнул. Вот теперь отсюда можно было валить с чистой совестью.

– Вот я вам воротник купила новый, – достала Катя из пакета. – Из этого Эмма точно не выберется.

– Ой спасибо, – всплеснула руками старушка. – На, держи тебе денежки!

И засуетилась, пытаясь их в карман джинс засунуть.

– Да что вы, – возмутилась Катя. – Не нужно, вы и так много потратили. Мне было несложно.