– Да что ты понимаешь?! "Воняет" ему! И ничего он не горький! Только чуть-чуть горчит... Это называется пикантная горчинка!

– Вон пикантная горчинка идет, - Сэм стрельнул глазами в сторону темноволосой служанки, разносящей выпивку и блюда.

– О! Вот это я понимаю! Вот это красотка, ты посмотри только, - Хельги оперся на стол и лучезарно улыбнулся служанке, как раз посмотревшей на громогласных и развязных посетителей "Гарцующей кобылы".

К удивлению Сэма, служанка зарделась и подошла к ним.

– Чего желаете, господа?
– Она кокетливо заправила прядку волнистых волос за тонкую шейку. По мнению Сэма, она была хоть и очень хорошенькой, но все же слишком худой и бледной, груди у нее при таком телосложении и вовсем почти не было. Ну хоть бедра не подкачали.

– Желаю твои сочные бедра в моих руках, - игриво промурлыкал Хельги, хватая ее за талию и еще пониже. Служанка взвизгнула, впрочем, не особенно возмущенно.

– Так, это подождет, - Сэм потянул Хельги за руку. Служанка мгновенно забыла об инциденте и принялась убирать с их стола. Хельги в его руках сладко храпел.

– Да уж, - пробурчал он, выходя на улицу - Тебе точно нельзя пить с незнакомыми людьми. Проснешься без гроша в кармане.

Сказав это, он унес его за угол и растворился в тенях.

В следующем трактире Хельги очнулся и спросил сонно:

– Который час?

– Неважно, - сказал Сэм, пихая ему стакан в руки, - Время веселиться!

Хельги икнул, сосредоточил взгляд на стакане и со вздохом опрокинул его в себя.

Сэм улыбнулся. Да начнется Разгул!

– А я ему говорю, да нормальный он мужик!
– Пробормотал Сангвин пьяно, - А он мне - да он пришлый, чужак... Опасный, траля-ля... Завел шарманку... Надоел хуже пареной репы... Сечешь?

– Секу, - Хельги расплылся на траве, глядя на него, - А ты че?

– Ну я ж говорю, нормальный ты мужик! Вон как веселиться умеешь... Надо было и Шео позвать, а то че нет... Но он в отпуске, велел не беспокоить... Такое веселье пропускает!

– Да, знал бы я Шео, тоже бы погрустил...

– Да и хрен с ними всеми!
– Внезапно рассердился Сангвин, - Что Молаг, что Мерунес... Им только воевать и надо. Ничего в жизни не интересует. Что за солдафоны! Никакого чувства прекрасного, с ними и поговорить не о чем! Ты даже не представляешь, как тяжело мне бывает среди этих придурков...
– Он обхватил голову руками.

– Ну че ты, - Хельги неловко похлопал его по сапогу (докуда дотянулся), - Ну бывает... Меня вон вообще никто особо не понимает. А я и не смогу никогда раскрыться полностью...
– Он грустно замолчал.

– Да, ежели ты раскроешься, нашему миру будет большая кабзда, - сказал на удивление спокойно Сангвин.

– Думаешь?

– Думаю.

– Ну, я тоже что-то такое чувствую, - признался Хельги, вставая и садясь на край утеса.

До этого они сидели на пеньках возле потухшего костра (а кто-то вообще лежал). Кутили по тавернам всю ночь напролет и вот теперь им захотелось подышать свежим воздухом.

– Ну, ты главное не заводи войну с другими принцами, - сказал Сангвин, не вставая с пенька, - А то с твоей-то силищей вы за раз Нирн к праотцам отправите. Хотя, знаешь, большинство принцев не такие... Прямолинейные как, допустим, Дагон. Они понимают, что ты здесь проездом и трогать их не намереваешься. Эх, хотел бы я...

Он замер, поймав себя на крамольной мысли. Нет, о таком даже думать страшно. Лучше пусть остается все на своих местах. Слишком опасно выражать свои намерения здесь. Все-таки для беседы с глазу на глаз надо было отправляться в свой план. Там бы они смогли нормально поговорить. Но гостю захотелось на природу и пришлось перемещаться сюда.

– Рассвет занимается, - прошептал Хельги, - Так красиво... Я всегда любил смотреть на рассветы. Жаль, что там у меня не было возможности часто это делать.

Сангвин молчал, завороженно глядя на нежно-розовое небо. Что-то давно забытое поднималось у него в груди, заставляя сердце трепетать от восторга.

Хельги, до этого мирно глядевший на занимающуюся зарю, внезапно запел:

Вспомни тот вид, который нам открывался с мыса,

Ярким пятном над морем восход

И все, что я должен видеть - маленький глупый смысл,

Когда-нибудь я продолжу полет...

Прости мне мои расспросы, но это невыносимо,

Так быстро проходит осень, так тянутся долго зимы.

Съедают мои детали ветер и снег

Давай! Куда бы мы не летали

Вспоминай, вспоминай, вспоминай, вспоминай

Иногда...

Помолчав, он продолжил более уверенно:

Город из тех, что хочешь - хочешь быстрей покинуть,

Песни Полярной Ночи во сне.