Я никогда не была влюблена настолько сильно, как это было у моего брата, но поскольку мы с ним так сказать из одного яйца, всю его боль я чувствую очень остро.

— А чего мне спрашивать? Он даже на свадьбу не позвал меня. Что было, то было, я пережила эти детские чувства, — она абсолютно спокойна, это не напускное, раны Софии тоже затянулись.

— Знаешь, троюродные — так себе родство, никто бы не осудил вас, — делаю последнюю попытку, чтобы прощупать эмоции сестры.

— Знаешь, если бы не Злой, я бы не решилась на Англию и не встретила бы Ника, — София посмотрела на два своих кольца на безымянном пальце: помолвочное и обручальное.

— До сих пор не верю, что ты уступила ему. Ты же такая принципиальная!

— Ох, ну я же продержалась два года. Потом, ну ты знаешь, что он нашел слабое место, стал отца моего облизывать, да так искусно, что папа сдался первее меня. Сам стал меня уговаривать простить Ника.

— Игнат наверняка извлек из этого свою выгоду!

— Об этом ничего не знаю, — хохотнула София.

— Надо тебе с Гелей познакомиться, она замечательная девушка. Нужно вместе пройтись по магазинам!

София старается выглядеть равнодушной, но я знаю, что она в диком восторге от совместного шоппинга.

Поглаживаю её по руке, чтобы наконец-то увидеть её истинную реакцию на предстоящий поход по магазинам. Она мило пищит и сжимает мою руку.

— Так хочу простой воды, от этого вина дико сушит, — говорю я.

— Надо позвать официанта, — София оглядывается.

— Я сама подойду, заодно в туалет схожу.

Заказываю две бутылочки воды и иду в туалет, сделав свои дела иду к столу мимо выхода, внезапно дверь ресторана распахивается, и я вижу его. Злющего как черта.

Егор очень высокий, он за два шага преодолевает расстояние до меня и хватает мои запястья.

Я охреневаю с такой наглости, он никогда не касался меня, разве что подавал руку.

— Василиса Александровна! Зачем? Вы? Сбежали? — он буквально подавляет желание заорать на меня благим матом, я это чувствую по раздувающимся от злости ноздрям.

— Руки убрал от меня, — не знаю откуда во мне этот грубый тон, наверное все таки школа делает меня жестокой.

Егор как будто пришел в себя и даже немного испугался своих действий, одернув руки и отступив на шаг, он схватился за переносицу и прикрыл глаза.

— Зачем вы обманули меня? Я же не мешаю проводить время с сестрой. Позвольте мне делать свою работу, вы даже не заметите мое присутствие.

Он убирает руки от лица, встречается со мной глазами, а потом резко переводит взгляд в сторону.

Чего он так испугался?

Может моих ледяных папиных глаз?

Отец умеет закатать в лёд одним только взглядом. Заморозит, даже если ты не встретишься с ним глазами.

Я думала, что не умею так смотреть, хотя мама периодически мне говорила: «морозишь взглядом как папа».

— Василиса… — Можно просто Вася.

— Простите за это. Я так долго искал вас… Если бы Варан узнал, что я так опростоволосился…

— Это не ты плох, Егор, это мы слишком хороши. Нас учили экстремальному вождению. Могу потренировать тебя как нибудь.

Говорю это спьяну, потому что в здравом уме с этим деревянным я бы не стала общаться. Попытки завести веселую беседу могут вогнать меня в депрессию, а он вдруг отвечает:

— Давай…те.

Возвращаюсь за стол к Софии и рассказываю, что собираюсь с Егором кататься по ночному Питеру.

Сестра смеется.

— Он что, запал на тебя?

— Не знаю даже, он симпотный, но дуб-дубом. Не так я себе представляю своего принца, — озвучиваю то, о чем думала недавно.

— Может он пытается так выглядеть: холодный неприступный равнодушный таинственный, — от томной интонации Софии на последнем слове нас разрывает от смеха.

— У тебя и правда никого не было в этом смысле? — вдруг серьезно спросила сестра.

— Я бы рассказала тебе.

— Не хочешь подарить ему свой цветочек? — глаза Софии смеются, но мне становится не до смеха. Человек, с которым я это сделаю должен быть особенным для меня.

— Вась, прости, не хотела тебя обидеть.

— Не обидела, ладно. Поеду потолкую с ним. Не возвращайся домой сразу, иначе папа пошлет следить за мной. Тебе он доверяет, — поднявшись из-за стола, убедительно отвечаю.

— Хорошо, моя конфетка, — София поднимается следом и нежно обнимает меня. От нее всё также приятно пахнет карамелью, что же за духи такие? Она больше пахнет конфеткой чем я.