— Колись давай! — рыкнул Штырь. — Кто тебе спирт подогнал? Откуда их знаешь? Под кем ходят? Где их найти?

— Я не знаю, где их найти, — прорыдал барыга. — Но знаю того, кто знает! Это он мне их подвел! С-сука!

Так через полчаса и еще один расплющенный палец мы и узнали, что за отморозки попытались обойтись с нами так некрасиво. И это знание счастья не принесло. Фуру «подрезали» торпеды смотрящего за Долгопой — Платона Циркуля. Сами по себе или по приказу, было неясно.

— Циркуль держит оба Шереметьева, — сокрушался Штырь. — У него «под ружьем» под сто человек — семь бригад!

— А десять штук баксов — это десять штук, — возражал я. — Известно, где торпеды?

— В долгопенском кабаке. Отмечают, бляди.

— Исполните их, а оставшиеся бабки заберите с трупов. Только не наследите.

— Хлыст, это война! — исподлобья посмотрел на меня Штырь.

— Нет, — помотал я головой, — пока это только предъява. Забьем стрелу Циркулю…За беспредел своих людей ответит. Кстати, а почему его так зовут?

— Да ноги длинные, сам худой… Ну вот и пошло. Ладно, будем работать.

Утрясти проблему поехал Дмитрий Николаевич Пак, которому дико хотелось выгулять свое «весло», но все как-то повода не находилось… И в этот момент нам было абсолютно похуй, под кем именно ходят найденные беспредельщики. Надо было посчитаться.

— Слышь, Колян, — сказал Китаец, разглядывая кафешку на окраине, где трое парней пили как не в себя и хохотали, словно полоумные. — А стекляшки все одинаковые? И люди в них одинаковые.

— По ходу так, босс, — дисциплинированно кивнул новичок в бригаде. Звали его Колян, а так как ему с утра озвучили сумму «гонорара» за сегодняшний бенефис, то он пребывал на седьмом небе от счастья, и уже мысленно выбирал тачку в салоне.

— Кстати, а чего у тебя нет погоняла?

Колян смутился.

— Да есть, только дворовое. Не хочу говорить — прилипнет. Может, в бригаде новое дадут?

— Может, и дадут. Как себя проявишь.

Неприметная шестерка стояла метрах в ста от кафешки, и стояла уже не первый час. Китаец сидел сзади, а в ногах его лежал Калаш, прикрытый какой-то ветошью. Димон не курил, Колян тоже, а потому они просто слушали радио, где крутили ультрамодного шведского стоматолога, который понял, что у черного парня все равно зубы никто лечить не будет, и запел с голодухи. Доктор Албан зажигал не по-детски, и Китаец качал башкой в такт…

— Итс май лайф! — фальшиво подпевал Пак. — Итс май лайф май варрис! Тыц! Тыц! Тыц!

— Выходят, шеф, — ответил Колян, который парнем был серьезным, и на музыку не отвлекался. — А они конкретно накидались. Как же они поедут?

— Недолго они поедут, — хохотнул Китаец. — Двигай за ними. На аллее обгоняешь и едешь параллельно. Как договаривались.

— Да, шеф, — кивнул Колян, который врубил первую и плавно тронулся за вишневой восьмеркой с битым бампером, куда и сели парни. Восьмерка вильнула, но потом вырулила и стала набирать скорость.

— За рулем пить нельзя! — укоризненно покачал головой Китаец, поднял Калаш и положил его на колени. Он уже открыл окно, куда ворвался свежий вечерний воздух. Пак жадно вдохнул и хищно улыбнулся. Простой лобненский парень Димка и сам себе не мог признаться в том, что понемногу становился адреналиновым наркоманом. И вот это ощущение хищника в засаде он не променял бы ни за что и никогда.

Шестерка натужно гудела, выдавливая все возможное из своих 1,6 литра. Восьмерка была порезвее, но парни в ней никуда не спешили, а потому незнакомую машину пропустили легко. Они даже удивиться не успели, как из заднего окна в их сторону полетел рой пуль, который превратил несчастную машину в решето.

— Остановись! — скомандовал Китаец, и Колян резко ударил по тормозам, прижавшись к обочине. — Делаешь контроль!

Восьмерка вылетела в кювет и перевернулась. Водитель был мертв, а еще двое стонали, раненые. Димон присел рядом и начал разглядывать их, жадно раздувая ноздри. Бандиты лежали в салоне изломанными куклами, а под ними растекались лужи крови. Китаец, кряхтя, вытащил их оттуда и обыскал карманы, достав пачки с деньгами, которые, не глядя, сунул за пазуху. Автомат он положил рядом.

— Ну давай, чего тянешь резину! — Китаец кивнул в сторону тел.

Водитель подошел ближе и аккуратно добил каждого выстрелом в голову. После этого он тоже сбросил ствол и сел в машину.

— Перчатки давай мне и погнал! — скомандовал Китаец, и Колян взял разгон с места, оставляя на асфальте черный след.

Шестерка мчала по пустой дороге, утробно завывая убогим движком. Она тряслась и дребезжала, возмущаясь таким насилием. Они выедут в поле, и уже там Димон сожжет резиновые перчатки и обувь. А дома он сожжет колеса, черт бы их побрал… Никаких денег не напасешься!