– Кто вы?

Сейчас у Виктории не было сигнального значка, помогающего знать обо всем происходящем в доме.

– Я Адам.

– Адам?

– Твой сын.

– Мой сын? – Ее лицо, на котором виднелось несколько морщин, изменилось. – О, Адам, это ты!

На глазах проступили слезы. Вытерев их, она попросила вынести еду из брутера на террасу. В платье ржаво-красного цвета, украшенном золотыми пайетками, тихо шуршавшими при каждом движении, она подошла ближе к сыну. Адам положил руку на плечо мамы, на коричневую кожу, которая казалась настоящей. Тактильные ощущения от нее тоже должны были быть настоящими. Виктория отодвинула руку:

– Как твои дела, Адам?

– Все хорошо.

– О, – на мгновение ее губы расплылись в улыбке. – Рада, что у тебя все хорошо.

– Мне очень жаль, что я у вас давно не был, – сказал Адам.

Он начал говорить про мечты, что хотел бы снова вернуться во времена детства, когда они втроем путешествовали под парусом, в годы юности, когда он отправлялся в одиночное плавание на лодке. Что хотел бы стать тридцатилетним молодым человеком, которому умные машины подарили бессмертие и здоровье навеки. Адам рассказывал про это подробно, но без эмоций. Стоявшая перед ним женщина, его мать, сохраняла полное спокойствие. На ее месте мог быть любой другой человек.

– Сколько тебе сейчас, Адам? – спросила Виктория.

– А ты разве не помнишь?

– Девяносто?

– Девяносто два.

«Чувствую себя стариком, – подумал Адам. – Человеческим обломком, лишенным сил двигаться самостоятельно, который иногда даже ест с посторонней помощью. Ты, конечно, никогда не поймешь, сколько мне лет. Возможно, люди даже ужаснутся, увидев меня».

– О, это значит…

«Да, это значит, что я скоро умру», – решил он.

Сенсоры фактотума позволяли видеть беспомощность в глазах матери более отчетливо, чем видели бы человеческие глаза. Беспомощность и растерянность перед ситуацией, с которой она, несмотря на большой жизненный опыт, никогда не сталкивалась. Но тут было еще кое-что, глубоко запрятанный гнев, невыраженное отчаяние. Она так хотела иметь ребенка и ради этого рискнула своей молодостью, а потом поняла, что тот не может жить вечно и ей придется пережить его смерть. Этого она никогда ему не простит.

– Твой отец, – неожиданно сказала она. – Твой отец займет место в Высокой Сотне. Ты слышал об этом?

– Нет.

– Это еще не официально, но мы надеемся, что назначение произойдет через десять лет, на следующем Полном Собрании. А еще через пять лет он сможет заменить в женевском клане Эллергарда, который несколько месяцев назад стал жертвой ужасного несчастного случая, – Виктория прикрыла рот обеими руками, как будто слова причиняли ей боль. Но казалось, она была рада говорить с Адамом на темы, не касающиеся его впрямую.

– Подойди, – добавила она, когда сервомеханизмы вынесли последние столы. – Давай пойдем к гостям.

Она хотела взять его за руку, но передумала и пошла к двери.

На улице было свежо и даже холодно. Адам пытался угадать время года. Осень или начало зимы. Он посмотрел на улыбавшуюся над утесом и морем луну, окруженную несколькими особенно яркими звездами.

«Я забыл, что значит время, – думал он. – Как назло, именно я – человек, которому осталось мало жить».

– Эллергард? А что с ним случилось?

Они стояли у открытой двери, а справа и слева за банкетными столами собирались гости.

– Он вылетел на дельтаплане и пропал недалеко от скал Нуука, – ответила Виктория.

Сейчас она говорила спокойнее и, казалось, преодолела потрясение.

– Один. Без сигнального маяка, без наблюдения, без спасательного жилета. Вечером в шторм. Вот скажи мне: как можно быть таким глупым? Или… – Она наклонилась, посмотрела направо и налево. – Возможно, он… – она не решилась продолжать.

– Возможно, он – что?

– Ходят слухи, что он хотел рискнуть, – тихо сказала она. – Что он и хотел, чтобы все произошло именно так.

– Для чего? – опустошенно спросил Адам.

Он почувствовал усталость и пожалел, что прилетел сюда. Здесь для него больше нет места.

– Хотел совершить самоубийство, – ответила Виктория таким тихим голосом, что Адам, несмотря на все датчики, с трудом расслышал сказанное.

– Бессмертный совершил самоубийство?

– Не говори так громко, – Виктория оглянулась. – А вот идет твой отец.

– Кто это, любовь моя? Он одет в фактотум, а фактотумами пользуются лишь… Неужели у нас в гостях Говорящий с Разумом?

– Это наш сын, – ответила Виктория, бросив беглый взгляд в сторону стола.

– Наш сын? А, понимаю, – Конрад похлопал Адама по плечу. – Полагаю, ты уже слышал хорошую новость. Конечно, я еще не официальный кандидат, но некоторые вопросы в нашем мире решаются быстро. Мне очень приятно, что ты пришел меня поздравить… Э-э-э-эм…

– Адам, меня зовут Адам, – ответил старик.