— Все умно и просто одновременно, — ответил я. — Он подставляет Петра Петровича, потом организовывает покушение на меня. Если я бы погиб, он был бы в выигрыше, если нет — тоже для него неплохо, ведь теперь я буду думать, что Петр Петрович хотел меня убрать — и буду искать его.

— Да, — закивал шеф. — А меня бы ты не нашел и подумал, что я злостно сбежал.

— Если бы не Мухтар, точно бы не нашел, — согласился я.

Кулебякин вздрогнул — видимо, представив, что было бы, если б мы его сейчас тут не откопали.

— Вообще-то это я предложил псину по следу пустить, — гордо заявил Эдик.

— И ты молодец, сообразительный, почти как Мухтар, — похвалил я парня. — Только не называй его псиной, он пёс.

— Хорошо. А можно его Мухой называть? Сокращенно…

Я отмахнулся от предложений фарцовщика.

— Только одного не пойму, почему Кукловод вас по голове тюкнул и в подполье скинул, а не убил? — размышлял я вслух. — К чему такие сложности с кляпом и связыванием?

— Думаю, что все дело в моем лишнем весе… — прокряхтел шеф.

— Чего? — спросили мы в один голос с Эдиком.

— Ну сами подумайте, убить начальника милиции, хоть и бывшего, дело громкое и резонансное, будут искать и шерстить по всему городу, из главка понаедут, явятся инспектора угро со всей области, а может, из Москвы кого еще прислали бы, — как-то даже мечтательно предположил он. — Тут, если убивать начальника собрался, то надо труп спрятать тщательно, чтобы никаких следов, что меня в живых нету. Будто сбежал, утёк… А весу во мне, что в кабане-переростке. Тюкнуть он меня тюкнул, а увезти как? Да еще среди бела дня. Проблематично такую тушу кантовать.

Петр Петрович любовно погладил свой живот, явно считая, что тот спас ему жизнь.

— Вот и скинул он меня в подпол до лучших времен, так сказать. Он открыт был. Я его сушил. Возможно, ночью придет за мной, а возможно, и не один.

— А если бы я вас хотел вывезти в лес и спрятать, — стал вдруг накидывать мысли Эдик, — то я бы вас не убивал до самой чащи, где прикопать собрался, это да…. Своим ходом бы забирал. Под прицелом пистолета или под угрозой клинка выкидухи… Хе.

— А что? — одобрительно закивал Кулебякин. — Спекулянт дело говорит.

— Я фарцовщик, — фыркнул Эдик. — Спекулянты икрой барыжат, а у меня фирмА!

— Все вы для меня спекулянты, — беззлобно прокряхтел Петр Петрович. — Только ты прав, Эдька… я бы еще и ослаб от пут, без воды и жрачки. Потом меня проще было бы в багажник утрамбовать. Считай и тащить не надо, и живой еще, сам ноги двигаю. Дельно ты придумал… Слушай! А может, это ты меня по голове и приложил? А?! Признавайся, курвец!.. Ох, до сих пор гудит головушка, ядрёна ж ты сивуха!

— Да вы что? И не я это! В это время мы с Саней вместе были. Саныч, скажи ему!

— А подручных у тебя нет? — прищурился на фарцовщика Кулебякин.

— Да мы с Мухтаром вас спасли, вообще-то, — оправдывался парень.

— Ну-ну… — скептически покачал головой майор. — Спас, чтобы отвести от себя подозрения. Еще и тяпку в руках держишь, будто ждешь чего… Брось-ка тяпку.

— Да и пожалуйста… — Эдик отставил сельхозинструмент в сторону. — Теперь довольны?

— Оставить пререкания, — гаркнул я и повернулся к Кулебякину. — А вы, Петр Петрович, лучше расскажите, как вы на дачу попали?

— Как попал? Ножками… Чай не разучился еще ими пользоваться. Моя дача, хочу и прихожу.

— Но как-то странно… Вы сюда пришли, а кто-то в квартире вашей сразу на меня западню устроил. Откуда он знал, что вы покинете жилище так вовремя? А? — теперь уже я щурился на Кулебякина.

— Японская погремушка! — хлопнул себя по лысине Кулебякин и снова ойкнул, там, где присохла кровь, явно остался ушиб. — Самое главное вам не сказал, не соображаю после того, как по кумполу получил. — Письмо же мне было накануне.

— Какое еще письмо? — допытывался я, вот только писем нам не хватало в этой запутанной истории.

— Да вот же, — Кулебякин похлопал себя по карманам, пошарил и извлек из нагрудного свернутый листочек. — Кто-то под дверь подсунул. Позвонил и сбежал. Я открыл, а там это…

Я взял листочек и стал читать вслух текст следующего содержания:

«Уважаемый Петр Петрович, пока вы тут в одиночестве коротаете холостяцкие вечера, ваша супружница бессовестным образом прелюбодействует на вашей совместной даче. Изменяет вам с неизвестным мужчиной интеллигентной и моложавой наружности. Как истинный коммунист и семьянин, я не смог пройти мимо этого вопиющего и аморального факта и с прискорбием об этом вам сообщаю. По понятным причинам, я желаю оставаться инкогнито. Советую немедленно отправиться на дачу и прекратить аморальные бесчинства вашей неблаговерной. С глубочайшим уважением к вам и вашим милицейским заслугам, ваш Доброжелатель».