А самое главное, мне удалось договориться о покупке точнее обмену на двух лошадей. Причем, местный арат захотел пошутить сказав, что я могу выбрать и самостоятельно забрать, двух любых лошадей в его табуне. И если у меня это получится, то он снизит цену вдвое. Нашел над кем шутить, и единственное, о чем я попросил, так это дать мне аркан. А еще через полчаса старики шутили уже над пастухом, когда я забрал из табуна, двух уже объезженных четырехлеток, и для этого мне понадобилось меньше получаса. Вначале, заарканил одну кобылку, а после вскочив на нее сходу вторую. Осмотрел ее, что-то мне понравилось, и заарканил следующую. Арат, увидев мои способности так и остался стоять на месте с упавшей челюстью.

Впрочем, я не стал ссориться со стариками, дав им полную цену, как и было оговорено. А за это получил довеском две упряжи. Одну с седлом для себя, а вторую чисто вьючную. И в обратный путь отправился уже верхом на лошади. Кстати золото у меня взяли и довольно охотно, и расплатились все теми же долларами, какие я привык видеть в будущем. Правда я опять же не знал сегодняшнюю стоимость золота, но очень надеялся на то, что не слишком продешевил, при продаже. Впрочем, в следующий раз, я попытаюсь добраться до своего улуса, и где-нибудь по дороге, все же узнать сегодняшний курс. А еще была огромная надежда встретиться и наладить отношения с бабушкой.

Обратная дорога заняла даже меньше времени, чем дорога сюда. Вдобавок ко всему, по моей просьбе, женщины улуса собрали мне полный мешок свежеиспеченного хлеба, благо, что мука у них была. Дело в том, что хоть на складе и имелся бочонок с мукой, но печь хлеб было просто негде. Я конечно лепил какие-то там лепешки, смешивая муку с меланжем и выпекая их на сковороде, но это было совсем не то, чего бы мне хотелось. Поэтому моя просьба не вызвала у женщин никакого неприятия и мне тут же напекли два десятка лепешек, и приторочили их к седлу. Я же взамен поделился продуктами, взятыми для себя. Ну не тащить же их обратно в лес.

Лесная заимка встретила меня как родного. Лошадок я тут же поместил в стойло, задал им вволю сена, и только одно это, похоже заставило их сильно удивиться. Во всяком случае, они смотрели на меня, как мне показалось, как на какое-то божество. По сути монгольские кони очень неприхотливы. Всю жизнь они живут на открытом воздухе в табуне среди себе подобных, спокойно выдерживая любую непогоду, и питаясь подножным кормом. А здесь я завел их в закрытое от всех ветров стойло, бросил каждой из них по большой охапке сена, а чуть позже напоил не ледяной водой, к которой они привыкли, а слегка подогретой на плите в доме, мне показалось, они были счастливы.

Хлев и стойло для лошадей имели достаточно прочные стены, сложенные из тонких стволов деревьев и прочные ворота, через которые не пробраться почти никакому зверю. Разве, что это сможет сделать медведь, но те, чаще всего спят, да и я услышав шум, тоже не останусь в стороне. А против десятка пуль сорок четвертого калибра не устоять и медведю.

За время моего отсутствия, здесь никто так и не появлялся, и это меня очень радовало. Сейчас, когда у меня появился транспорт, я решил с недельку отдохнуть, а затем все же попытаться добраться до своего улуса, чтобы, во-первых, попытаться наладить отношения с бабушкой, а во-вторых, попытаться избавиться от золота и узнать о возможной дороге, за пределы Монголии. Все же мне очень не хотелось оставаться здесь, и в тоже время, было очень жаль покидать это место. Дом можно было перестроить, как когда-то это сделал дед, а того, что находится в подвале, хватило бы на очень долгое время. Даже если распродать большую часть, что наверняка и сделал дед, можно было очень хорошо обеспечить свою будущую семью.

Но сейчас, это было уже невозможно по той простой причине, что у меня за плечами побег из лагеря, и отсутствие любых документов. С одной стороны деньги решают очень многое, и можно было попытаться эти документы как-то соорудить, но до первого стукача. А оседать в монгольских прериях ведя жизнь простого арата-пастуха, тоже совсем не хотелось. Поэтому, я решил для себя, что нужно по возможности быстрее расторговаться, а после, как собственно и планировалось ранее постараться добраться до Аргентины.

На этот раз, я намеревался дойти до Шаантарского улуса, и поэтому готовился в дорогу очень тщательно. Найденного в подвале золотого песка, оказалось почти двадцать килограммов. Точную цифру я не знал, но примитивные весы, сооруженные из нескольких веревок и пары мисок, показали примерно этот вес. В качестве гирь для уравновешивания я использовал килограммовые банки с консервами. В любом случае, сейчас, когда у меня появились лошади, с перевозкой товара проблем быть не должно. Монгольская лошадка неприхотлива, и вполне способна увезти на себе почти сотню килограммов груза.

Правда при этом имеются ограничения в скорости и дальности дневного пути, но даже учитывая это, дней за десять, я все равно доберусь до нужного мне места. Да и потом, совсем необязательно останавливаться в степи. Даже если ты просто заехал в любой улус, встретившийся на твоем пути, все равно тебе никто не откажет в еде и ночлеге. Если у тебя есть возможность ты поделишься тем, что у тебя есть. Нет, никто не попрекнет тебя в этом. И удовлетворится хотя бы новостями.

На этот раз, я приготовил больше сотни килограммов груза. На вьючную лошадь были приготовлены, чай, сахар, консервы, рисовая водка патроны, и даже один из винчестеров. На основную, лошадь, на которой буду ехать я сам, был загружен весь золотой запас, а в седельные кобуры, сооруженные мною из парусины, встали два полностью заряженных винчестера, в переметную сумку легла моя сменная одежда и частично консервы и кое какие продукты для меня, на дорогу. Время приближалось к новому году и встретить в дороге волью стаю, было вполне реально. Поэтому я готовился к этой встрече, весьма тщательно.