Но вскоре боль пропала. Я стала мокрой. И вместо возмущения стало расцветать наслаждение.

Я застонала, и Сатору спросил:

— Тебе хорошо?

— Идиот.

Этот вопрос не требовался. Я голодно поцарапала его спину в ответ.

Я уже не была девственницей. Теперь мне нужно было думать, как проходить осмотр. Но с этим будет разбираться уже женщина.

Движения Сатору стали быстрыми. Мое наслаждение росло, но я ощутила на миг панику. Если я забеременею, все сильно усложнится.

Я не успела остановить его, Сатору застыл.

Я думала, что он понял проблему, но дело было не в этом.

Он смотрел на меня с такой любовью и нежностью, что мог расплакаться.

И я вдруг поняла, что он смотрел не на меня. Он как-то увидел во мне тень юноши, которого не переставал любить.

А я ощутила всем сердцем тоску по тому юноше.

Сатору стал двигаться быстрее.

Я быстро достигла пика. При оргазме я видела не Сатору, а другое лицо.

Мы использовали друг друга, чтобы заняться любовью с тем, кого уже не было в этом мире. Это могло быть ужасно ненормально, и можно было сказать, что мы изменяли друг другу, но мы знали это и хотели этого.

После моего оргазма Сатору отодвинулся и кончил на стену домика.

Мы лежали и тяжело дышали.

Даже после приятного секса слова безликого мальчика, которые он произнес в моем сне, звучали в моей голове.

Почему он сказал мне такое?

Он сказал мне не помогать Марии.

И что она должна умереть.