Вы не можете повторить, что за минутную прихоть вы осчастливите его упоительным блаженством любви.

Она действительно взглянула на воду под влиянием неописуемого страха, который наводили на нее устремленные на ее лицо огненные глаза священника.

— Вы ведь любите этот пруд, прекрасная баронесса, — сказал он тихим, глухим голосом, как будто сообщал ей тайну. — Вы проговорились мне, что предпочитаете его мягкие волны моему прикосновению. Посмотрите, как он приветливо манит вас!

Она содрогнулась и с невыразимым страхом взглянула на него.

— Вы боитесь меня? — спросил он с сардонической улыбкой. — Ведь я ничего от вас не требую, кроме одного признания пред лицом этого неподвижного зеркала, что вы не настолько чувствуете влечение к «тому» и отвращение ко мне, как стараетесь уверить меня.

Она призвала на помощь все свое мужество и всю силу воли.

— Это неслыханно!.. По какому праву требуете вы от меня объяснений? Я протестантка, а не ваша духовная дочь; я — госпожа в Шенверте, а вы гость; я — женщина, свято хранящая слово, а вы — клятвопреступный священник. Я могла бы дать вам почувствовать мою гордость и молча уйти, но так как вы с угрозою стоите передо мною, то знайте же, что я не боюсь вас, но презираю от глубины души уже потому только, что вы осмеливаетесь так дерзко анализировать и профанировать первую и единственную любовь женщины.

Лиана хотела было уйти, но две сильные руки охватили ее.

— Если я не могу, то и он не должен прикасаться к вам! — долетело до ее слуха.

Она хотела закричать, но горячие губы прижались к ее губам… затем толчок — и стройная женская фигура мгновенно полетела в расступившуюся гладкую поверхность пруда… Страшный крик пронесся над водою, но это был голос не утопавшей, но бежавшей из аллеи служанки, а за нею егеря.

— Мы все видели, бессовестный убийца! — кричала девушка как безумная, протянув руки, чтобы удержать спасавшегося бегством священника. — Спасите, спасите! Держите его!..

Сильным движением оттолкнул он девушку с дороги, как сумасшедший бросился бежать и скрылся в аллее.

Между тем Даммер добежал до пруда и сбросил с себя верхнее платье. В этом месте берег был сух и не топок и почти отвесно спускался на страшную глубину. Вода была неподвижна и прозрачна, как на самой середине пруда. В первую минуту вода сомкнулась над головою Лианы, но вскоре из воды показалось ее затканное серебром тяжелое платье и, подобно блестящим крыльям сказочного лебедя, широко раскинулось по поверхности воды, а затем вынырнула откинутая назад женская головка, с нее струилась вода и в волосах при лунном свете сверкали смарагды. Это было волшебное зрелище! Поднятые из воды белые руки напрасно искали точки опоры, и теперь только из уст молодой женщины вырвался трепещущий крик о помощи. Страшно тяжелая парчовая ткань, не пропускавшая воду, казалось, держала ее.

Егерь хорошо плавал, но ему пришлось проплыть порядочное пространство — толчок был настолько силен, что несчастную женщину отнесло далеко от берега. Ему, однако, удалось поймать ее за одну руку в ту минуту, как она вторично начала погружаться в воду. Он притянул ее к себе и медленно добрался с нею до берега. Не успел он еще достигнуть твердой земли, как уже бежали к ним по разным тропинкам люди. Страшный, потрясающий душу крик девушки был слышен как в индийском домике, так и в сенях замка. Лен, прибежавшая через розовый кустарник, видела, как ее госпожа чуть не погрузилась во второй раз в воду; из замка же лакеи сбежались как раз вовремя, чтобы вытащить на берег лишившуюся чувств Лиану.

Лен стояла на коленях на траве и поддерживала голову молодой женщины. Она громко кричала и плакала, когда молодая девушка глухим, прерывистым от слез голосом передавала лакеям все случившееся. Девушка сняла свой нарядный белый батистовый передник и нежно отирала им воду с лица и плеч своей госпожи. Это освежающее прикосновение и громкий плач ключницы скоро возвратили сознание молодой женщине.

— Тише, тише. Лен! — прошептала она, приподнимаясь. — Не нужно тревожить барона!..

С приветливою улыбкой протянула она руку своему избавителю, потом энергичным движением поднялась на ноги. Голова у ней кружилась.

Ей казалось, будто деревья гнулись под напором сильного ветра, дорожки вились причудливыми зигзагами, а кругом нее стелился такой туман, что она не решилась идти вперед. Однако Лиана пересилила себя и быстро направилась к замку. Дорогой она испуганно ощупала цепочку: слава Богу, важный документ не остался в пруду.

С каждым шагом головокружение исчезало, и она чувствовала себя все крепче; она шла скоро и изредка оборачивалась к сопровождавшим ее людям и прикладывала палец к губам, когда возглас негодования касался ее слуха.

В сенях суетилась прочая прислуга. Все знали, что случилось что-то неслыханное, но никто не мог сказать, что именно и где. Лакеи исчезли из сеней, страшный отдаленный крик услышан был в кухне и коридорах, кучер гофмаршала клялся, что видел собственными глазами, как его преподобие точно бешеный пронесся через усыпанную гравием площадку и исчез за северным флигелем… Ко всему этому из комнат баронессы беспрерывно доносился взволнованный, дрожащий от гнева голос гофмаршала, по временам прерываемый убеждающими или грозными словами молодого барона…