— Я тебя сейчас удивлю, Сергей Константинович, но нисколько.

— Как это понимать? — немного нахмурился он, смотря будто куда-то поверх моей головы.

— А так, что за последнее время я столько денег прокачал сквозь себя, что просить лишнюю тысячу было бы глупо.

— И всё же я не такой человек чтобы оставаться должен. Считаю, что любой труд должен быть оплачен. Можно сказать, это вопрос личной гордости.

— Уважаю.

— Так что же по цене?

— В качестве цены, — я немного задумался, оценивающе глядя на торговца.

За последние месяцы из испуганного замухрышки, каким я его увидел в первый раз, он превратился в молодого, но где-то уже матёрого и уверенного в себе крепкого парня с дружелюбным, но цепким взглядом чистых красивых глаз. За таким, наверное, девки табунами бегают, не то, что за мной. Ну, то есть я тоже вроде не урод и тоже бегают, но всё больше не девки, а их родственники, которые хотят со мной породниться. Морды меркантильные.

— Так что же? — прервал он мою затянувшуюся паузу и дёрнул рукой, скосив взгляд, но на часы всё же не посмотрел.

— В качестве оплаты прошу подумать над предложением. У меня есть пустующий завод, это предприятие по обработки макров. Было им. Потом мой дорогой и любимый родственник, дядюшка Амвросий…

— А я слышал, что Вьюрковский тебя пытался пристрелить… — невинно спросил меня Скарабейников, показывая, что он, как и многие в городе далеко не дурак и держит нос по ветру.

— Минутная слабость, лёгкий семейный конфликт. Он очень меня любил, я в его особняке регулярно бывал, виски с ним пил.

— Помнится, ты упоминал, что не пьёшь, — с прищуром посмотрел Скарабейников.

— Ну он пил, я рядом стоял, слюну глотал. Так вот, завод он забросил, нашел… гм… другой, более мощный источник финансирования. А теперь это счастье перешло ко мне в наследство, среди прочего.

Я тут же вспомнил про пару сотен наёмников, которые упорно торчат в полях.

— И что же там за предложение ко мне?

— Два. Два на выбор. Первое, я предлагаю тебе на паях создать предприятие по обработке макров. Но как? С меня завод, с тебя управление, прибыль пополам. На раскрутку я дам какие-то средства, вроде уставного капитала. Но договариваемся на берегу, я не заводчик, управление и решение всех вопросов на тебе. Если не вытянешь управление, завод закрываем, делим убытки пополам. Если получится — работаем до талого.

— А второе предложение?

— Возьмёшь завод в аренду. Ты же так и так по макрам работаешь, торгуешь, добываешь, возишь. Это ещё оно звено в общей цепочке. Необработанный макр стоит два рубля, обработанный двадцать.

— А почему, стесняюсь спросить, ты не предложишь это своим, — он кивнул в сторону прораба-китайца, который негромко, но зло ругал двух рабочих, тоже китайцев, — партнёрам?

— А, китайцы… У них уже есть пара небольших кабинетов по обработке.

— Даже так? — он будто немного удивился. — Не слышал.

— Люди скромные, укрываются от уплаты… То есть стесняются, работают не афишируя. Так сказать…

— А как бы этот завод посмотреть?

— Будешь смеяться, но ключи у меня с собой.

— Сейчас поедем? — он всё же задумчиво глянул на часы.

— Ты. Ты поедешь. Сам. Я напишу адрес и когда удобно, посмотришь.

— А там кто-то есть?

— Сторож, его Митрофан зовут. Я напишу для него записку. Он там и днём, и ночью. Он раньше рабочим был, вроде. Когда Вьюрковский всех разогнал, ему разрешил остаться, он там теперь живёт. Одинокий.

— Как выглядит этот человек? Сколько лет?

— Ну, он там один. Честно говоря, я его никогда в глаза не видел.

— А завод вообще видел?

— И завод не видел.

— Что б я так жил, — легко усмехнулся он, — есть завод, который никогда не видел. Гм. Второе предложение взять его в аренду? А по цене за месяц?

— Не знаю. Ты походи там и назови мне адекватную цену. Не обманывай только меня, у меня есть риелтор, он подскажет по ценам, но и не завышай. Что-то честное.

— Обижаешь, — открыто улыбнулся Скарабейников. — Честная цена основа моего рода. С недавних пор, — всё-таки добавил он, намекая на старую репутацию родни.

— Хорошо-хорошо, верю. Первые три месяца без аренды. На раскрутку. А потом долгосрочный договор, лет на десять, например. Обещаешь подумать? Или третий вариант, найди того, кто возьмётся. Вот тебе и оплата за регистрацию. Согласен?

Скарабейников в задумчивости постукал углом папки по внутренней части ладони.

— Хорошо. Но сразу так с ходу ответить не могу, сам понимаешь, дело серьёзное, основательное. Такое надо обдумать, взвесить, просчитать.

— Во-во, считай, думай. А у меня говна самовар. То есть, я хотел сказать, определённый объем трудностей и проблем, требующих оперативного участия, я хочу про завод вообще не думать.