Его взгляд оставался жёстким, и я понял, что, откуда бы Энтони Шарп ни был родом, у него тоже было непроницаемое лицо. Я также знал, что лицо, которое он сейчас демонстрировал, было его настоящим, а безобидный, приветливый вид — его маской.

— Время от времени, — сказал он, — в Вашингтоне возникают определённые интересы. Братства не хотят, чтобы вы боролись за власть в их рядах, Роман. Но они могли бы извлечь выгоду, пусть и второстепенную, из присутствия своего представителя в конгрессе. Другие рассматривают вас как возможность продвигать планы Аркадия, которые отражают их собственные. Деньги здесь для того, чтобы поддержать вас, если вы этого захотите.

— И сколько из этого «темные деньги»? — спросил я.

Он посмотрел на меня почти снисходительно.

— Это все темные деньги, Роман. Я думал, вы это знаете. — Он встал. — Обсудите это с Екатериной и дайте мне знать, что вы решите. — Он ещё раз кивнул ей и направился к двери.

— А что с Черниковым? — крикнул я ему вслед.

Он повернулся, и его лицо снова стало мальчишеским и ничем не примечательным.

— Кем? — он ушёл, так же незаметно, как и появился.

Екатерина долго смотрела на дверной проём, прежде чем повернуться ко мне.

— Я думаю, тебе следует это сделать.

Я откинулся на спинку стула.

— Тебя совсем не пугает, что наш друг Шарп, похоже, обладает способностью стирать убийства?

— Если бы меня беспокоили подобные вещи, как ты думаешь, мне бы понравилось то, что ты сделал со мной прошлой ночью?

Точка зрения, блядь, принята.

— Это не просто политика, — сказала она взволнованным голосом. — Это возможность. Тебе больше не придется беспокоиться о Братве.

— Мне всегда придется беспокоиться о братстве. Ты слышала, что сказал Шарп. Они настаивают на этом.

Она встала и обошла мой стол, не останавливаясь, пока не втиснулась всем телом между моими коленями.

— Я не так разбираюсь в жизни, как ты, Роман, но я была дочерью сенатора. Я разбираюсь в политике. И я знаю, что ты сможешь это сделать. — Она глубоко вздохнула. — Мы сможем это сделать. Вместе.

— Катя…

— Скажи мне «нет».

У меня перехватило дыхание. Между нами разлилось тепло, и мой член дёрнулся.

Она придвинулась ближе, заставляя меня раздвинуть бёдра, и наклонилась так, что её губы оказались рядом с моим ухом.

— Скажи мне «нет», — прошептала она. — Скажи мне, что ты не хочешь, чтобы я была рядом с тобой… Сенатор.

— Я не сенатор.

Она забралась ко мне на колени, её изящно изогнутое тело прижалось к моему.

— Пока.

Эпилог

Екатерина

— Мне всё равно, что пишет «Таймс», у нас есть голоса, необходимые для принятия этого закона.

Я стояла в дверях кабинета, скрестив руки на груди, когда из-за двери донеслись сердитые мужские голоса.

Ну, один сердитый мужской голос.

Роман мог быть таким громким, когда говорил о делах.

Я разгладила руками платье и вошла.

И… Ух ты. Даже после пяти лет совместной жизни, моё сердце всё ещё колотилось из-за него. Он сидел за своим столом, а двери во внутренний дворик были открыты, и на небе с фиолетовыми прожилками только начинали появляться звёзды. Его брови были нахмурены, когда он прижимал телефон к уху, но они разгладились, когда я пересекла комнату.

Он жестом пригласил меня обойти стол.

— Я перезвоню тебе. Только что произошло кое-что важное. — Он закончил разговор и раскрыл объятия.

— Проблемы с законопроектом? — спросила я, вступая в них.

Он притянул меня к себе и прижался щекой к моему животу.

— Каким законопроектом?

Я не смогла сдержать улыбку.

— Законопроект, который вы пытались провести больше года?

— Он пройдёт, душенька. — Он откинулся назад и встретился со мной взглядом. — Я знаю это. Это знает и другая сторона. Репортёр, который только что целый час мне все уши прожужжал, знает это. Но мы все должны играть в эту игру, да?

— Да, — тихо сказала я, убирая волосы с его лба и наблюдая, как серебристые пряди играют на свету. Роман чувствовал себя в политике как рыба в воде, что меня не очень удивило. Он выжил в море акул, когда был вором в законе. Конгресс был прогулкой по парку по сравнению с Братвой.

Что удивило меня — и его самого — так это его популярность среди публики. Он узнал об этом случайно, когда мы вдвоём разместили в твиттере видео с просьбой о пожертвованиях в местный продовольственный банк. Роман опасался, что его заметные татуировки и русский акцент отпугнут людей. Но произошло обратное. Комментарии варьировались от мягких (кто этот русский красавчик?) до вызывающих (выбери мой голос, Папочка-Сенатор).