Шрифт:
Далила лишает силы Самсона. Андреа Мантенья, XV в.
Далее в библейской легенде рассказывается, что тяжкое испытание привело Самсона к искреннему раскаянию и «сокрушению». Самсон взывал к Богу: «Господи Боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о Боже!», благодаря чему волосы Самсона отрасли, и к нему вернулась сила, но об этом никто не знал.
Вскоре филистимляне устроили праздник, на котором благодарили своё божество за то, что он передал в их руки Самсона. Самсона ввели в храм, чтобы поглумиться над ним, и он попросил подвести его к одной из колонн, на которых держалась крыша здания. Богатырь «упёрся [всею] силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нём. И было умерших, которых умертвил [Самсон] при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей». Погиб под руинами и сам Самсон.
Метаморфозы эфирной матрицы. История Самсона и Далилы легла в основу множества литературных и художественных произведений, создав достаточно плотное эфирное клише.
С мифом о Самсоне произошла интересная метаморфоза. Если сначала интерпретаторы этого мифа соотносили его с древнееврейскими культурными традициями, то христианские толкователи стали забывать или намеренно уходить от этого. Хотя Самсон был иудеем, он стал позиционироваться чуть ли не как борец за «истинную веру» и великомученик. Их не останавливает даже тот момент, что Самсон покончил жизнь самоубийством, к тому же обставленным как месть филистимлянам («И сказал Самсон: умри, душа моя, с филистимлянами!»), а убийство из мести и суицид вообще в христианской доктрине считаются страшными грехами.
Самсон обрушивает столбы на голову филистимлянам.
Илл. к Библии, Ю.Ш. Карольсфельд
Далилу христианские богословы сделали олицетворением Порока. Так, христианский богослов V века Феодорит Кирский писал: «Столько-то борьба с похотию труднее подвига в воинских рядах! Того, кто так доблестно был мужествен, и прославился чудными подвигами, сделало пленником сластолюбие. Оно лишило его и Божественной благодати». Далилу называли блудницей, хотя этого эпитета к ней в оригинальном тексте не прилагается.
Основным мотивом предательства Далилы традиционно считают посулы от филистимлян, которые не могли справиться с иудейским богатырём. Но, судя по обращению к ней «владельцев филистимлян», это была богатая и свободная женщина. В легенде говорится, что Далила пришла в темницу к Самсону и, рыдая, призналась, что лишила его силы ради любви к нему, из опасения, что богатырь разлюбит её и бросит.
Таким образом, линия Порока и Добродетели, проходящая нитью через всю историю Самсона и Далилы, скорее добавлена христианскими моралистами, возможно, чтобы завуалировать тему, связанную с волосами и магией их «острижения».
Магия волос. Поверья и магические ритуалы, связанные с волосами, существуют практически у всех народов. В ведических писаниях сказано: «Состричь человеку волосы и сбрить ему усы и бороду, это все равно, что уничтожить его».
В древности считалось, что в волосах обитает жизненная сила. Чтобы её сохранить, детей не стригли до определённого возраста, обычно до трёх – пяти лет. У славян первая стрижка волос являлась особым обрядом, который так и назывался «пострижины», и был торжественно обставлен. Пострижины служили своеобразной инициацией, после прохождения которой в княжеских семьях мальчика впервые сажали на коня.
Детей никогда не стригли наголо; всегда оставляли хотя бы пучок волос. В Древнем Египте детям оставляли пряди волос на висках или на темени, в Китае мальчикам оставляли чёлку; девочкам пряди волос перевязывали красной ниткой. Состриженные волосы старались хранить, как бы сохраняя жизненную силу, данную от природы.
В православии при крещении происходит почти магический ритуал, когда младенцу отрезают прядь волос и, слегка скрутив, бросают в купель. Если прядь тонет – младенец не жизнеспособен, а если плавает – значит у него достаточно сил на долгую жизнь. Таким образом, волосы являются показателем жизненного потенциала или биоэнергии.
А вот при обряде «пострижения» в монахи с головы сбривают все волосы, в католицизме все духовные лица выбривают тонзуру. Этот ритуал, как бы лишающий человека природных инстинктов, символизирует отказ от всего материального. Это же суеверие заставляет женщин покрывать голову в церквях.
В плане манипуляции волосами характерным примером являются традиции ортодоксальных евреев. Согласно обычаям иудаизма, верующие мужчины носят пейсы, бороду и непременно головной убор. Пейсы (пеоты) – длинные неподстриженные пряди волос на висках. В Торе есть заповедь, запрещающая сбривать пеоты.
Современные евреи часто имитируют пейсы, привязывая прямо к шляпе искусственные пряди, аккуратные и часто завитые, и носят такой головной убор-шиньон только по праздникам. А замужние ортодоксальные еврейки, которые должны вообще сбривать волосы, не делают этого, но на людях не показывают свои волосы, а носят парики.
Волосы являются каналами, поддерживающими связь и баланс с природными элементами. У истоков всех религий стояла задача закрепления человечества в физическом плане, когда техническую задачу притяжения стихиалий в тело – своеобразным «магнитом» – играли волосы. Действительно, известны особые электролитные свойства волос, о которых современные дети узнают ещё из школьной программы.
Со временем в некоторых учениях волосы стали считать необходимым элементом связи с божественным миром. В древних религиозных традициях считалось, что чем длиннее волосы человека, тем больше Духовной Силы Всевышнего он получает, ибо эта сила питает его тело (обиталище души). Волосы обеспечивали связь человека с нетронутым Космосом, и потому волосы нельзя было ни подстригать, ни расчёсывать, чтоб они были бы такими же «нетронутыми». По мнению некоторых оккультистов, отсюда древнее название нечёсаных волос – «космы».
Ещё древние люди замечали, что волосы говорят о состоянии здоровья человека, его физической силе и сексуальной потенции, и даже о волевых качествах. Не случайно мифологические герои и божества изображались с пышной шевелюрой, а мужчины – с густой окладистой бородой. Эти представления были сильны во все времена, заставляя вводить в моду огромные парики и шиньоны.
В средневековье, да и не только, считалось: чем гуще и длиннее у дамы волосы – тем она здоровее и плодовитее. Поэтому женщины в свои косы добавляли шиньоны из конского волоса или козьей шерсти, а чтоб вся конструкция не развалилась и подольше держалась на голове, но всё-таки была хорошо видна, её закрепляли сеткой. Сетка вязалась из шёлка или даже золотой проволоки – чем внушительнее размеры шиньона и дороже сетка, тем дороднее и «прекраснее» считалась дама.