Шрифт:
С подачи Элифаса Леви среди оккультистов утвердилось мнение о том, что тамплиеры поклонялись дьяволу в облике Бафомета, который и есть тот таинственный идол, в честь которого проводились магические ритуалы Ордена. Но так ли это на самом деле?
Бафомет тамплиеров. О том, что истоки идеи, по которой тамплиеры поклонялись дьяволу, лежат в истории взаимоотношений Церкви и государства с Орденом, мы не раз говорили в предыдущих Арканах (Иерофант, Сила, Повешенный), так как эта тема непосредственно связана с прото-таро. Некоторым образом получается, что и Элифас Леви благодаря Бафомету связывает Таро с тамплиерами.
В то же время возникают сомнения в том, поклонялись ли тамплиеры дьяволу.
Могли ли тамплиеры поклоняться дьяволу, если в статутах Ордена сказано: «ибо Богоматерь была началом нашего Ордена, и в Неё и Её чести пребудет окончание наших жизней и конец нашего Ордена, когда богу будет угодно их прервать».
То, что обвинение было сфабриковано, свидетельствует тот факт, что идеолог тамплиеров Иоанн Иерусалимский призывал не только посвятить Орден Деве Марии, но и строить в её честь католические храмы. Так, по указанию Иоанна Иерусалимского тамплиерами был заложен и построен центральный храм Парижа – Нотр-Дам де Пари.
Но даже этот исторический факт был истолкован в угоду гонителей Ордена.
Легенды Нотр-Дама. Существует легенда, возникшая значительно позже падения Ордена, что строительство храма Нотр-Дам де Пари не обошлось без участия дьявола. Якобы он помогал в изготовлении ворот собора, расположенных за спиной Иисуса, которые украшены искусной ковкой талантливого кузнеца по фамилии Бискорне. Испугавшись, что не справится с такой сложной работой, мастер призвал на помощь самого Сатану. Наутро кузнеца нашли без сознания, зато в его кузнице находились готовые чудесные ворота – настоящее произведение искусства. В них были врезаны сложные замки, которые отказывались открываться, пока их не догадались окропить святой водой.
Судьба кузнеца была печальной: несмотря на успешное выполнение поставленной перед ним задачи, Бискорне так терзался чувством вины за совершённую сделку с дьяволом, что заболел непонятной болезнью, которая стала причиной его безвременной кончины.
Дьявол же решил «расписаться» в своём произведении и запечатлел себя в камне. Его «портрет» с огромной пастью, в которой верующие гасили свои свечи, находится в углу у амвона, рядом с оградой клироса Нотр-Дам де Пари. В результате вся скульптурная группа была запачкана воском и сажей.
Суеверные люди считают, что неоднократные пожары, последний из которых случился 15 апреля 2019 года, – дело рук самого дьявола, который стремится уничтожить христианские реликвии, находящиеся в храме, в том числе «терновый венец Иисуса Христа».
По поводу возможного идола тамплиеров в виде головы тот же Эли-фас Леви сделал примечательное заключение, в некоторой степени противоречащее его же образу Бафомета: «Что ж, мужская голова – это красивая аллегория зачинающего и творящего принципа. В данном случае голова представляет дух и телесную материю. Небесные светила, прикованные к человеческому телу и управляемые Природой, символизирующие разум, также чрезвычайно аллегоричны. Тем не менее люди, изучающие этот символ, нашли его непристойным и дьявольским» («Д и Р», т. 2, гл. 17. «Письмена Звёзд»).
В то же время рыцари-храмовники могли внести свою лепту в образ нового дьявола, персонификацию которого видели в основателе ислама пророке Мухаммеде (Магомете), служившего для христиан олицетворением зла. Согласно отчётам инквизиции, некий тамплиер якобы слышал, как в тайных капитулах Ордена один брат говорил другому, указывая на идола: «Поклоняйся этой голове: эта голова – твой бог и твой Магомет».
Прототип Бафомета. Как считают многие исследователи, имя пророка Магомета (Мухаммеда) в устах европейцев превратилось в Бафомета. Это подтверждает письмо графа Ансельма де Рибемонта, принимавшего участие в битве с сельджуками, напавшими на византийские города: «На заре следующего дня они [сарацины] громко взывали к Бафомету (Baphometh); мы же молились Богу безмолвно, в сердце своём. Затем мы пошли в бой и оттеснили их всех за городские стены». В 1071 г. хронист Первого Крестового похода Раймунд Агильерский в письме к архиепископу Манассию I Реймскому, называл мечети «бафумариями».
Позднее, около 1194 года, Бафомет фигурирует в стихах трубадура Гаводана, а около 1250 года – в поэме Аусторка д’Орийяка, оплакивающего в ней поражение Седьмого Крестового похода. Кроме того, одна из четырёх сохранившихся глав перевода «Книги о наставлении детей», самого раннего из дошедших до нас трактатов алхимика XIII века Раймонда Луллия, носит название «De Bafomet». Возможно, Элифас Леви почерпнул имя своего персонажа из этих источников.
Контакт с мусульманским миром, с которым тамплиеры раньше не сталкивались, не мог не оставить свой след в мировоззрении храмовников. Хотя известно, что они многое переняли от мусульман, начиная от алхимии и медицины и заканчивая живописью и поэзией, христовым воинам внушалось негативное отношение к исламу. А потому Мухаммед как основатель этой веры позиционировался как олицетворение зла.
Христиане считали мусульман язычниками и идолопоклонниками, а Мухаммеда – антихристом. Магомет, который позиционировался Церковью как «противник Христа», в представлении средневекового простолюдина мог ассоциироваться с дьяволом. С сатаной исламского пророка отождествлял византийский философ Никита Пафлагон в сочинении «Осуждение Мухаммеда» (IX в.). Ему вторил историк XII века Гильом Тирский, который писал: «Магомет – первенец Сатаны, провозгласивший себя посланцем Бога, и по Востоку… распространилось его учение». Данте помещает Мухаммеда в восьмой круг Ада, в девятую «злопазуху», где мучаются души смутьянов, наказанием для которых служит ужасное «потрошение».
Олицетворение зла. Так как тема, связанная с мусульманами, была для тамплиеров животрепещущей, вполне возможно, что имелось и символическое изображение Магомета. Как на самом деле выглядел пророк, они не могли знать – в исламе лица таких персон было запрещено изображать, потому и придавали ему зооморфные черты дьявола. В результате на некоторых мозаиках и фресках католических храмов в лицах дьяволов явно выступают восточные черты.
Схожий «портрет» Мухаммеда в роли дьявола изображён в сцене Страшного суда на фреске Джованни де Модены (XV век) в базилике Сан-Петронио в Болонье. Таким образом, некое подобное существо могло присутствовать на таблицах прото-таро.