– Для чего же мне силы в мире мёртвых? – скептически спросил он. Его настроение в последнее время нравилось мне всё меньше и меньше.

– Для поиска своего близнецового пламени.

– Его невозможно найти! – отмахнулся мой друг.

– Я же нашла! Точнее, это Эвклидис меня нашёл.

– Ты – медиум. Ты – особенная. У тебя дар. А я…

– А ты – герой, Слава! Ты тоже – особенный, и ты достоин найти вторую половину своей души. Я готова помочь тебе в поисках…

– Не надо, Ананке. Ты и так уже сделала для меня слишком много. Я не могу тебя так утруждать.

– Но мне это в радость – помогать тебе.

– Как же ты собираешься искать? Вдруг вторая часть моей души ещё не воплотилась на Земле?

– Будем надеяться, что воплотилась.

Я и сама не могла понять, когда успела стать оптимистом.

– Даже если она в мире мёртвых, найти её среди миллиардов умрунов – это просто нереально.

– Я попрошу помощи у Бога Смерти. Я служу ему в мире живых. Я использую свой дар. Я помогу тебе всем, чем смогу. Только, пожалуйста, больше не вороши своё прошлое. Пора его отпустить.

Мои слова, кажется, убедили Славу. Он присел рядом со мной на поваленное дерево и глубоко задумался. Вот так и сидели мы с ним посреди руин. Жаркое весеннее солнце начинало припекать. Над городом клубился дым от костров, где-то издали слышался приглушённый стрёкот артиллерии. Я слышала и видела всё то, что видел и слышал мой мёртвый друг.

– Хватит! – тихо сказала я. – Остановись!

Вначале исчезли звуки. А затем вся окружающая реальность будто начала слазить с холста, как краска. Деревья морщились и постепенно сжимались в тонкие линии, полуразрушенные высотки обращались в пыль, здание завода тоже сложилось, как карточный домик. Исчезли цвета и формы, и в конечном итоге мы оказались в белом, абсолютно пустом пространстве, в котором отсутствовала всякая геометрия и измерения.

– Что это? – спросила я.

– Это – мой чистый разум, – ответил Слава. – Теперь я готов к новому.

Я видела своего друга очень ясно. Он стоял передо мною и выглядел именно таким, каким я его запомнила на фотографиях, только одет он был не в военную форму, а в обычную одежду.

Я шагнула ему навстречу и тронула за плечо, наклоняя его голову к себе.

– Верь мне! – сказала я.

– Жаль, что ты – не моё близнецовое пламя! – разочарованно сказал Слава.

А мне нисколько не было жаль, потому как я считала себя недостойной такого человека, как Ярослав, и вряд ли бы я могла быть похожей на него. Но я точно знала, что вместе нам удастся отыскать его близнецовое пламя, а ещё интуиция подсказывала мне, что оно – точно в мире живых.

Но, действительно, как я собиралась искать его? Не дала ли я обещание напрасно? Внутренний голос говорил, что я на верном пути и всё сделала правильно.

***

Вскоре я связалась с Эвклидисом и рассказала ему о том, что я увидела в воспоминаниях Славы.

– Тебе не кажется, что есть в этой войне что-то… сверхъестественное? – таинственно предположила я.

– Сверхъестественное? Война – это всегда ненормально, Ананке, но в ней нет ничего сверхъестественного. Тебе ли этого не знать, ведь ты – довольно сильный опытный медиум. Ты постигла многие тайны Мироздания.

– Но Слава… Он видел кое-что… кое-кого…

– Того призрака?

– Он утверждает, что Змей был реальным человеком. Он погиб за день до него. Слава сам лично застрелил его.

Я вспомнила, с каким облегчением мой друг вышел тогда из той перестрелки. Пуля угодила точно в сердце его врага, но тела так и не нашли. Точнее, мой друг списывал всё на то, что в хаосе, который царил на захваченных вражеских позициях, опознать среди трупов конкретного человека становилось весьма проблематично, к тому же, Ярослав толком не мог вспомнить черт его лица. Только жуткие нечеловеческие глаза всплывали в его памяти, и он остерегался снова увидеть их, пусть и безжизненными.

Во мне же нарастала тревога. Я ощущала поток враждебной энергии, охватывающий всё новые территории. В нём слышался не то зов, не то какой-то ментальный приказ уходить. Уходить, но куда? История обретала новые черты, и таинственным образом Слава оказался втянут в гущу дальнейших невероятных событий, которые ещё раз перевернули мои представления о мире и заставили взглянуть на жизнь под другим углом.

У моего брата была подруга, Чантико, которая и рассказала нам, что ей удалось побывать в том Городе совершенно случайно, и она так до конца и не поняла, как смогла совершить переход. Она вот уже шесть лет жила на Земле, и одним ясным осенним вечером, выйдя из кофейни, и дав волю своим ногам, не заметила, как вдруг оказалась в незнакомом Городе. Его улицы были длинными и тёмными. Громадные чёрные небоскрёбы, верхушки которых тонули где-то в облаках, оказались несколько похожи на надгробия могил великанов. В Городе шёл дождь, и совсем не было прохожих. Чантико даже показалось, будто она – единственная обитательница этого странного места. Её интуиция дала сбой, а телефон с навигатором отключился, поэтому она около часа петляла по тёмным переулкам таинственного Города, вглядываясь в очертания многоэтажек и расплывчатый свет зеленоватых фонарей. И вдруг в какой-то момент, сделав шаг, оказалась в привычной для себя обстановке. Дождя не было и в помине, кругом царило оживление, группы туристов расхаживали по улицам, фотографировались и веселились. Сотни машин сигналили друг другу и зевакам, решившимся перебежать дорогу в недозволенном месте. Чантико поняла, что на целый час переместилась куда-то, будто провалилась в иное измерение, но не могла понять, как ей это удалось.

Признаться, её рассказ нас удивил. Ведь никаких других измерений не существовало. Была одна физическая вселенная, созданная Парабраманом, и внутри неё, как и за её пределами, не могло существовать никаких иных параллельных миров. Но Чантико настаивала на том, что видела один из них.

– Это не было галлюцинацией! – Неожиданно резко ответила она, когда мы с братом позволили себе подшутить. – Город реален! А вы просто не хотите ничего видеть дальше своего носа! Но раз так, я непременно расскажу об этом происшествии Унго. Уж она-то меня поймёт!