Умом понимаю, что должна отпрянуть, но чисто физически не могу этого сделать.

Залипаю на его лице. На ощущении прикосновений его тёплых сильных рук на своих плечах. На его чёрствой жестокой непроницаемости, которой наполнены голубые глаза.

Раньше я видела в его взгляде что-то большее, а теперь будто смотрю в зеркало, отражающее равнодушие и хладнокровие.

– Метлу забыла, ведьма? Сегодня на своих двоих? – спрашивает он, выбив у меня из лёгких кислород. Одна фраза, а меня размазало по асфальту на скорости под двести.

Зачем так назвал? Зачем так сказал?! Да и в целом, зачем вообще заговорил?!

Стою, как парализованная. Полностью уязвимая. Ощущаю себя обнажённой перед ним, сложившей оружие, падшей. Настолько всё плохо. Настолько ужасно.

Я слабая, слабая, слабая рядом с ним!

Не хочу общаться. И отвечать более не собираюсь. Я должна поскорее улететь из Москвы. Забыть всё как страшный сон. Переключиться. Заняться собой и беременностью!

– Стой, – окрикивает меня грубый баритон. – Уронила.

Поворачиваю взгляд на него и понимаю, что у меня сейчас случится обморок, потому что у него в руках мои таблетки от тошноты.

Боже, боже, боже.

Он же не смотрит, что это такое, да? Он не смотрит.

Плевать ему.

Подхожу быстрее пули и выдираю у него из рук блистер. Хорошо, что там толком не прочитаешь. Не видно. Всего-то три первые буквы названия. Но когда рука касается его кожи, по телу будто электрический ток проносится. Взрывает во мне все мои червоточинки.

Да сколько ж можно вот так на меня влиять! Оставь уже в покое мои нервы!

– Не за что, – цедит он сквозь зубы и уходит оттуда быстрее пули, пока я пытаюсь отдышаться униженная одним только его присутствием…

***

– Светка зовёт нас на вечеринку, – улыбчиво вторит мне Соня слова Титовой.

– Да какие мне вечеринки, Сонь? Я точно мертвец себя ощущаю. Зомби и то лучше меня выглядят.

– Скажешь тоже! – смеётся она, вытаскивая из-под кровати пакет. – Тут…Вот…В общем. – тянет она, поджимая губы.

– Что это?

– Это подарок. От меня, – сообщает она, на что я довольно заглядываю внутрь.

– Сооонь…Ты серьёзно? – умиляюсь, вынимая оттуда детскую мягкую грелку в виде рыженького оленёнка.

– Ага, – кивает, присаживаясь рядом. – Как только буду знать пол, начну покупать и отправлять тебе вещички, а пока хочу, чтобы эта полезная игрушка стала у ребенка первой от его крёстной.

– Это безумно мило, реально. Спасибо…Но пока ещё рано всё это дарить…Не хочу, чтобы у нас комната была этим завалена…будет странно, – задумчиво посмеиваюсь, не желая обидеть подругу, да и вроде она понимает всё сама.

– И всё же подумай насчёт вечеринки. Тебе бы понравилось. Хоть немного бы отвлеклась…Да и время бы вместе провели. Тем более, что парней там совершенно точно не будет!

– Почему? – спрашиваю заинтересованно. Даже излишне заинтересованно, но не могу упустить возможность узнать.

– Это 27 декабря…И в общем, - мямлит она и вся краснеет.

– Сонь…Что? – переспрашиваю, но она вся мнётся, прикусывая губу.

– У Глеба в этот день…В общем…Официальная помолвка. И типа…Интервью для Форбс.

Когда Соня говорит об этом мне даже жить не хочется. Зачем я только спросила?

Помолвка…Беата Домбровская…

В сознании в мгновение вспыхивают жестокие слова его отца.

«Та дешевка – временное явление. Она скоро исчезнет с горизонта. Останешься только ты. Твой отец будет гордиться тобой. А за моего сына не волнуйся. Он ещё прозреет. В начале года поженитесь. Зуб даю, девочка».

Как же быстро тебя под себя подмяли, Глеб…Как же быстро.

«Она мне неинтересна, ведьма»...

А вот и твой ответ. Полный лжи и боли.

Ты и вправду стал для меня Адом. Во всяком случае, моя жизнь после тебя превратилась именно в него.

***

К 27 декабря мне удаётся сдать практически все свои долги. Остаётся только два предмета в январе, и я мысленно себя успокаиваю.

«Осталось недолго. Можно расслабиться».

– Идём, – спрашивает Соня, облачившись в лазурное платье. Я же верчусь возле зеркала в чёрном. Длинное в пол с очень откровенным вырезом на бедре и тонкими бретелями. Кстати, купить его уговорила Соня. Она и вытащила по магазинам, аргументируя тем, что мне нужны положительные эмоции. Она конечно же права. Я понимаю. И кроме того, это почти похороны моей студенческой жизни здесь! Так что, гуляем!