Бам!

Очередное сломанное тело подлетело в воздух отлетело метров на пять и тут же попал под колёса, хрустнув, будто пересушенная чипсина.

Бам!

Ещё одно тело последовало за первым. Я с неодобрением посмотрел в боковое окно, рассматривая здание, которое мы проезжали. Это была вчерашняя казарма с аномалией, только теперь её практически было не видно из-за зарослей непонятных корней и покрывших все стены и крышу шаров, которыми питались прилетевшие с утра птицы.

Бах! Еще один готов.

— Осторожнее! — завопил я, пытаясь дёрнуть руль в сторону, но не успел: рухнувшая с крыши стая ворон-мутантов единым, слитным кулаком ударила в лобовое стекло, которое взорвалось тысячью сверкающих осколков. Окровавленная масса из плоти, костей и перьев ударила в нас будто тараном, отшвыривая назад и выбивая воздух из лёгких.

Зубр как-то бессильно всхлипнул и с закатившимися глазами клюнул носом, заваливаясь на руль, а вернее на ту мешанину птичьих тел, что влетела в кабину через наше лобовое стекло. Машина взревела двигателем и тут же снова ускорилось.

— Ну конечно, сейчас… будто мы в какой-то дешёвый мелодраме…

Одновременно с этими словами я со всей дури врезал кулаком, расплющивая о приборную доску голову одной из ворон, начавшую подавать первые признаки жизни. Та резко снова впала в кому, но ещё пара развалившись у меня на коленях начала подавать признаки жизни и заниматься ими у меня не было времени, поэтому одним рывком я первый свернул бошку, а вторую, внутренне поморщившись, схватил зубами за шею, не давая ей пустить вход в свой зубастый клюв. Одновременно с этим будто жонглёр со стажем, схватился левой рукой за штанину Зубра, поднимая его ногу и убираю её с педали газа, после чего рванул рычаг ручного тормоза.

Завизжали тормоза, мы перескочили через бордюр, нас повело юзом, протащило по газону, и уже на излете не слишком сильно приложило о бетонную стену забора.

— Да чтоб вас…

Сплюнул чуть не выломавшую мне зубы птицу, вломив ей кулаком по макушке, двумя ударами скидывая ее себе под ноги, схватил дробовик ещё пару раз для профилактики приложил получившийся ком прикладом. Потом ещё раз выматерился, повернул дробовик в сторону Зубра и выстрелил.

Вовремя.

Одна из каркуш успела очухаться и вознамерилась пообедать левым глазом Зубра, уже схватив его за веко своим зубастым клювом, оттягивая его и нацеливаясь на глазное яблоко. Кабина наполнилась грохотом и дымом. Птичью тушку снесло, выбив ей боковое стекло и вышвырнув её на улицу, я ещё пару раз выстрелил в груду тел на коленях Зубра, успокаивая начавшееся там движение, а затем пинком раскрыл дверь, выпихивая всё это месиво на улицу.

Выбросил туда же ещё пару воронов, застрявших в ветровом стекле, пинками выкинул получившееся месиво из-под ног, и не став дожидаться того, что встряхивающиеся и поднимающиеся на ноги мини-птеродактили встанут на крыло, сдобрил всё это месиво пятью выстрелами из дробовика. Происходило всё это в метре от меня, и я с удивлением увидел, что плотное жёсткое оперение воронов вполне неплохо защищает их от мелкой дроби, часть её даже скатилась с их оперения на землю стальными шариками, но большая часть при выстреле в упор всё же нашла свою цель, о чём свидетельствовало прекратившееся движение и несколько пришедших сообщений о уничтоженном противнике. От дальнейшего разглядывания фарша и костей, щедро сдобренных чёрными перьями, меня отвлекло приближающееся урчание зомби и резкий запах солярки. Метнувшись к забору, я с большим неудовольствием рассмотрел полученную от удара пробоину. Она образовалась в центре бака и теперь всё, что находилась выше этой пробоины щедрой струёй выплёскивалась на забор и траву.

— Ладно, прорвёмся, — успокоил я сам себя, — теперь главное, чтобы у зомби спичек не оказалось, и тогда всё будет хорошо.

Видимо, услышав упоминание о своей слегка подгнившей персоне, из-под кабины машины вывалился однорукий, безногий мертвяк и, подтягивая укороченные тело единственной уцелевшей рукой, целенаправленно пополз ко мне.

— Что, бедолага, и тебе хочется моего комиссарского тела? — Устало поинтересовался я, — но ты же знаешь, нету ручек — нет конфетки.

Я дождался пока он вплотную не подползёт ко мне, приставил ствол дробовика к его лбу и спустил крючок, брезгливо поморщившись, когда её содержимое забрызгало всю траву вокруг.

— Что… Что за нах? — Из окошка машины выглянула окровавленное лицо Зубра и повторило предыдущий вопрос, — что случилось? Глаз болит просто трындец…

— Скажи спасибо, что он на месте остался. Вообще это был законный обед той птички, которая тебя вырубила, но мне удалось её отговорить. Давай заводи колымагу, зомбаки уже на подходе, и это, аккуратнее там, у нас течь образовалась. Соляра так и хлещет.

— А-а-а… — несколько заторможено ответил Зубр, — Спасибо… Течь?!

— Да, канистру пробило, но не боись, всё что могло вытечь уже почти вытекло, но во время движения может расплескаться ещё больше.

— Ага, а может быть нам того, пешочком?

— Да? А как нам оставшихся Зомби валить, опять топором и мечами? Их там по базе ещё штук тридцать-сорок бродит.

— Понял, ладно, поехали.

Движок завёлся только с третьего раза, когда до ближайшего зомби было максимум пятьдесят метров. Машина заскользила по траве, скакнула через бордюр и выбралась на асфальт постепенно разгоняясь. В этот раз мы действительно не спешили. Массы машины хватало, чтобы размазать любого попавшегося на пути мертвяка и сильно гоняться за ними не надо было: они сами, как крысы на зов волшебной дудочки стекались на шум рёва мотора, расплёскиваясь по его бамперу подтёками слегка подгнивший плоти. Мы не останавливались, чтобы добить их, а продолжали наворачивать один круг вокруг базы за другим, давя всё более редеющую толпу зомби и переезжая через тех, кому не хватило первого раза. После такого они практически всегда теряли свои кровожадные устремления, оставаясь лежать на асфальте бесформенным пятном раздавленной плоти. А если не хватало и второго раза, то всегда был третий. Примерно на десятом круге столкновение с очередным зомби сопроводилось особенно громким хрустом, и шкала температуры двигателя скакнула вверх, довольно шустро поднимаясь к точке кипения.