На поляне горели сигнальные костры. Самолет сделал два захода (сперва сбросили груз) и улетел. Из темноты вынырнул первый парашютист, и партизаны бросились встречать разведчиков.

– Э-э, народ, - удивился один из партизан, помогавший первому разведчику выпутаться из строп парашюта. – Это ж мальчишка!

– Щас остальные прибудут, – зубы у юного разведчика выдавали чечетку то ли от холода, то ли от адреналина.

Как только капитан Смирнов освободился от ремней, бросился к мальчишке:

– Серый, живой!? Что случилось? Почему сразу парашют не открыл, а?

– Товарищ капитан, а я-то что? Просто он не раскрылся.

Смирнов только рот раскрыл.

– Да… хорошо хоть хорошо! Смотри у меня – уши оторву за твои затяжные прыжки! Парашют у него не раскрылся! Ну, если что-нибудь случится…

– Тогда ушей не будет!

– Ты мне тут дурачком не прикидывайся, а то сам знаешь…

Документы хранились в сейфе из Крупповской стали. Операция прошла блестяще. Дед – уборщик, которому доверял сам главный инженер Турского укрепрайона полковник фон Крафт (Доверял конечно же убирать свой кабинет, да и то под охраной двух солдат) приболел: скрутил ревматизм. Дедушку подменил шустрый внучок. Фон Крафт разрешил эту замену, ведь кому-то надо убирать его кабинет, не брать же на эту работу кого-то неизвестного с улицы! А здесь, тем более, всего лишь мальчишка. Он вызывал меньше подозрений и на второй день главный инженер уже один, без охраны наблюдал за уборкой и, иногда, отвешивал мальчишке подзатыльник за, якобы, не стертую с подоконника соринку.

Фон Крафт, как всегда, в 14. 30 ч. прервал работу с документами, закрыл сейф, и вызвал денщика:

– Чай! Да, в кабинет, я сегодня устал Вилли, – объяснил он своё нежелание идти в комнату для отдыха.

– Слушаюсь герр оберст! А как же уборка?

– Не волнуйся, мальчишка мне не помешает.

Серёжка вошёл в кабинет, спросив разрешение. Полковник молча кивнул и больше не обращал на него внимание. Внезапно в здании все пришло в лихорадочное движение, в коридоре послышался шум. В дверь постучали и тут же, без разрешения открыли. Фон Крафт открыл было рот, чтоб разнести в пух и прах своего адъютанта за такую наглость, но тот его опередил:

– Герр оберст! Только что передали, что с минуты на минуту к нам должен прибыть генерал фон Везель!

Полковник суетливо вскочил из-за стола, оглядел кабинет и, выйдя в коридор, быстрым шагом направился встречать генерала.

Серёжка знал от деда, полковник во время рабочего дня иногда держит ключ от сейфа в полке письменного стола. Полка конечно же была закрыта, но разве это препятствие для опытного разведчика? Серёге явно везло: ключ находился в полке! Ещё пара секунд и рисунок ключа отпечатался с двух сторон на кусочке воска, который разведчик всегда носил с собой, надеясь на удачу.

Ещё через два дня всё было готово к проведению операции.

Только мальчишка приступил к уборке, как началась стрельба. Вбежал адъютант.

– Вилли, что там ещё?

– Герр оберст, эти бандиты совсем обнаглели! Нападают уже среди белого дня!

В подтверждение его слов стекла в кабинете со звоном вылетели, в стены впились несколько пуль, посыпалась штукатурка. Серёжка пригнулся, а немцы упали на пол.

Адъютант почти силой заставил полковника покинуть кабинет и вывел в безопасное помещение. Далее Сергей проявил ловкость рук и никакого мошенничества! Хорошо хоть документов было не много, всего две красные папки, а то ему и так не было времени их рассматривать.

Бой стал затихать. Серёжка засунул в пустое ведро папки, сверху кинул мокрые грязные тряпки и беспрепятственно покинул помещение, вышел во двор, так, как делал ежедневно уже почти неделю.

Операция прошло отлично, но в лагере всех ждало горькое разочарование: в этих папках было всё что угодно, кроме планов укреплённого района.

– Что будем делать, а, командир? – устало спросил старшина Андреев. В партизанской землянке, где собрались армейские и партизанские разведчики, в тишине было слышно, как летают комары.

– А завтра ночью самолёт… Ну, что ж, не наш стиль, сдаваться!
– капитан Смирнов принял решение. –Завтра, с утра, Крафт, как обычно, отправится с инспекцией укрепрайона. Послезавтра возвращается. Машина и броня охраны на несколько секунд притормозят у поста полевой жандармерии. Будем брать в бою самого полковника. Одна проблема: самолёт подождёт, а полковник может и не дождаться, пока мы его возьмём. Живого.

– Да уж… Серёга почесал затылок. – Я предлагаю – сдаться!

По пыльной проселочной дороге ехал «Опель – капитан» прикрытый спереди и сзади бронетранспортерами. Впереди показался пост полевой жандармерии, передовой БТР охраны оторвался от колонны, чтобы предупредить о проезде полковника.

– Боже, сколько же можно пытаться нас останавливать для проверки, ох уж эти «цепные псы фюрера»!
– пожаловался фон Крафт адъютанту, намекая на Ringkragen (бляха), что висел у жандармов на груди на цепочке.

Офицер головного БТРа взмахнул рукой, сигнализируя, что все формальности решены и можно не притормаживать.

– Ну, вот и прекрасно. Хоть сегодня не останавливались! Стой! Стой! Тормози! – возбужденно скомандовал полковник шофёру.

Фон Крафт был вне себя от злобной радости: офицер полевой жандармерии бил, недалеко от шлагбаума, привязанного к дереву мальчишку! Того самого мальчишку, который недавно сумел выкрасть у него, фон Крафта, секретные документы, а эти самые документы, в красных папках, держал стоящий рядом обер - вахмистр. Полковник и его адъютант поспешили выйти из машины.