«Милиция… Хоть бы вывеску сменили! Ну и форма у них. На складах завалялось обмундирование времен царя Гороха!» - усмехнулся про себя Серёжка.

– Старшина, спишь что ли?

– Никак нет!

– Ладно, Онищенко, зубы не заговаривай. Обыщи малого.

– Не имеете права меня обыскивать! Сначала сообщите моим родителям!
– тут Серёжке захотелось, как всегда, покачать права.
– Сейчас не 37 год и мы не в НКВД!

Старший лейтенант и старшина переглянулись. Мальчишка стал похож на одетую в штаны гипсовую статую (была такая шутка в пионерских лагерях). Первым в своё нормальное состояние пришёл старшина.

– Поговори тут еще! Лицом к стене!
– он дал «леща - подзатыльник» и резко развернул Серёжку и, прижав одной рукой к стене, другой начал обыскивать.

– Ну, ты и птица. Да, сейчас не 37 год, а 41, но в одном ты ошибся - это НКВД! Это так же верно, как то, что я - Кутин!!

– Товарищ старший лейтенант! Да он - шпион! Посмотрите-ка!
– из внутреннего кармана телогрейки старшина достал пачку «LM» и зажигалку.
– Папироски-то не наши!

«Вот это я попал…куда попал?
– думал Серега. На рукоприкладство старшего он мог бы и ответить – отец учил, что неважно, кто на тебя поднял руку – надо бить в ответку. А тут просто наступил ступор от непоняток: безропотно выполнял все приказы. – «Где же я? Я, наверное, свернул себе шею в овраге… или просто потерял сознание и это я брежу…»

Через несколько минут Серёжка стоял лицом к стене, а милиционеры тщательно изучали каждый сантиметр его одежды и содержимое рюкзака на наличие шифровок, ампул с ядом, шпионских хитростей и других уловок. После осмотра ему разрешили одеться.

– Так... так, ага - продолжил чтение протокола личного досмотра Кутин.
– У назвавшего себя уроженца города Покровска Московской области Сергея Парнова, 13 лет… особые приметы: рост 161 см, плотного телосложения, лицо скуластое, нос прямой, глаза серые, губы тонкие… Так…

В ходе досмотра обнаружено иностранного производства:

1) Прямоугольное устройство, с различными изображениями

2) начатая пачка сигарет с латинскими буквами ЛМ

3) зажигалка не установленного образца

4) нож складной, самодельный

5) рыболовные снасти

6) телогрейка - ватник

7) сорочка с латинской надписью «Демиикс»

7) брюки «Рифле»

– Не "Рифле", а "Райфл", - устало поправил старшего лейтенанта Серёжка

– Молчать!
– гаркнул старшина Онищенко.

8) консервы мясные, тушенка, говядина, ГОСТ, Главпродукт - продолжил Кутин.

9) фальшивых рублей на сумму 560 рублей, датированных 1997 годом...

– ХВАТИТ!
– не выдержал Серёжка.
– Я не шпион, меня никто никуда не забрасывал, я не знаю, как сюда попал, я, правда ... Вы мне не верите... Постойте, вы сказали, что сейчас 1941 год, а день сейчас какой? Тот же? 21 июня? Хорошо... А можно сообщить о моём задержании более высокому начальству?

– Старшина, а может он из какой лечебницы сбежал? Больно уж странный! Хотя, иностранных вещей много… - усмехнулся старший лейтенант.
– День тот же - 21 июня, а с начальством нашим завтра с утра встретишься. Давай, старшина, веди этого в баню, да смотри за ним хорошенько. Завтра с утра в райцентр повезём.

– Постойте ... – Серега стал упираться, хотя Онищенко пытался, за шкирку, куда-то его увести.
– Позвоните начальству и скажите, что 22 июня в 4 часа утра начнётся война! Война с немцами!»

– Он ещё и паникёр... Онищенко, веди его в «баню», - тяжело вздохнул Кутин.
– А ты, Сашок, давай беги домой, а то поздно уже. Спасибо, что вовремя меня позвал, старший лейтенант взъерошил мальчишке волосы.

Серёгу отвели в стоящую во внутреннем дворе старую баньку, приспособленную для содержания задержанных. Всю ночь Серёжка не мог уснуть. Да и как уснёшь, когда творится - чёрт знает что! Разве можно отправившись на рыбалку попасть в прошлое? Разве может быть завтра война? Серёга ничего не мог понять, совсем ничего...

Из полудрёмы его вывел нарастающий визг, тряхнуло так, что Сергей свалился с деревянных нар на пол. Взрыв, взрыв, взрывы, ещё взрывы. Серёжка забился в угол, закрыл руками уши, чтоб не слышать крики людей и заглушающие их взрывы. Взрывы, мольбы о помощи, треск огня - всё слилось в один гул. Бомбёжка прекратилась также внезапно, как и началась. Серёжа поднялся с пола и выглянул в зарешёченное окошко. Ему стало жарко от увиденного: здание милиции превратилось в груду развалин. Потянуло гарью, становилось душно, что-то трещало совсем рядом. У Серёжки волосы зашевелились на голове, когда до него дошло, что горит его тюрьма. Он попытался выбить дверь, хоть она и была старенькая, но сделана из дуба и на совесть. Ломая дверь, Серёжка кричал, ругался, просил выпустить... Но кто его услышит в такую минуту?

Поняв, что проснулся, Серёжка по привычке сладко потянулся, нащупывая спинку кровати, но нащупал стенку... Открыв глаза, он обнаружил в метре от себя потолок, а справа лежащую на животе обнажённую фигуру с жуткими белыми наростами на теле. С диким криком, прежде ударившись головой о низкий потолок (как оказалось, он лежал на печке, на так называемых палатях), Серёжка соскочил вниз, оказавшись перед взглядами обедавшего семейства из шести человек, и только тут понял, что от «обнажённой фигуры» его отличают исключительно белые наросты.