— У тебя нет выбора, старейшина. Либо вы выполняете мой приказ, либо ваше селение исчезнет. Финляндия не будет терпеть неповиновение. Вы прикончите этого графёнка, — велит конунг

Старик делает глубокий вдох и смотрит прямо в глаза Тапио.

— Так он графёнок или конунг? — уточняет старейшина с ноткой недоумения.

Лицо Тапио темнеет от раздражения.

— У этого щенка Данилы несколько титулов. Он и граф, и конунг, и лорд… Неважно, как ты его назовёшь, он должен быть устранён.

— Мы сделаем то, что ты велишь, — вздыхает старик.

— Конечно, сделаешь, — фыркает Тапио. — Иначе я сожгу твою деревню. Вы не боитесь холода, но жара — очень даже.

Ничего не ответив, старейшина лишь кланяется. Медленно разворачивается и покидает тронный зал, его шаги остаются такими же тихими, как и в начале встречи. Тапио морщится. Чертовы морхалы! Как же они бесят своей ледяной невозмутимостью. Хотелось бы, правда, сжечь их деревню, стереть нахрен с лица земли! Финны веками преследовали морхалов, загнали их на край света, жгли их дома, убивали мужчин, женщин и детей. Но, несмотря на всё это, морхалы упрямо цеплялись за жизнь, продолжая существовать в своём замерзшем мире.

Тапио давно мечтает наконец с ними покончить. Но выбора нет — приходится их терпеть.

Ведь король Сигурд снова давит. Проклятый швед требует вернуть Акулью Падь. Сигурд хочет как прежде жрать аномальную рыбу, не платя за нее ни копейки.

А тут этот Данила… Упрямый телепат, который никак не хочет умирать, несмотря на все старания. Все планы рушатся. У него ещё и эта чёртова армия воронов — отряд Чернобуса. От этих морозогадящих птиц не спрятаться, не скрыться.

Тапио сжимает подлокотники трона, его пальцы побелели от напряжения. Всё идёт не так, как должно. Финляндия нуждается в ресурсах, в рыбе, в золоте, а враги только множатся. Сигурд давит с одной стороны, Данила с другой. Конунг Финляндии чувствует, что застрял между молотом и наковальней.

Я выхожу на балкон, и прохладный ветер обдаёт лицо. Ночь спокойная, небо затянуто облаками, и тишина окутывает Невский замок. За спиной раздаётся размеренное дыхание Лакомки, которая свесила с кровати нагую ножку, её золотые волосы раскинулись по подушке. Чуть дальше, виднеется плечо Лены, спрятанной в тени комнаты. Еще дальше — грудь Камилы…Мне бы самому лечь и уснуть, но вот уже несколько минут в голове настойчиво звенит сигнал тревоги.

Этот звон слышу только я — система безопасности замка, к которой я напрямую подключён через Жору. Магические энергоузлы мгновенно передают сигнал о вторжении. Жора раздраженно квакает, вторя сигналу: «Ква, ква, ква…»

Дежурные гвардейцы тоже не остались в стороне: их артефакты мгновенно среагировали, и теперь я вижу, как мои отряды затаились неподалёку от подозрительной активности во дворе. Они не спешат поднимать тревогу, решив сначала проверить инцидент.

Я присматриваюсь к тени, крадущейся вдоль стен замка. Лазутчик двигается плавно, почти бесшумно. Почти невозможно ощутить его присутствие — ни жизни, ни энергии, будто это не человек, а какой-то неодушевленный предмет. Табуретка или камень. Но наша система безопасности далеко не так проста. Она реагирует на ментальные следы и на тончайшие вибрации окружающей среды.

«Шеф, лазутчик один, — раздаётся в моей голове голос Студня, засевшего в кустах неподалёку. Я заранее подключил к мыслеречи гвардейца. — Вокруг чисто. Сейчас прикончим гада.»

«Забейте, его и так сейчас кокнут» — отвечаю мысленно, наблюдая за передвижением шпиона.

Тот едва успевает пробежать мимо дерева. Но это не просто дерево — это Коренаст, наш древоголем. Несмотря на позднюю осень, его ветви покрыты листвой и цветами, создавая обманчиво безобидный вид. Голем молниеносно хватает лазутчика своими ветвями. Тот дёргается, пытаясь вырваться, но ментальная волна Коренаста пронзает его, буквально разрубая на части. Ловушка захлопнулась.

Я легко перемахиваю через перила балкона, не заботясь о том, что на мне только трусы. Мягко приземляюсь у подножия, моментально оценивая ситуацию. Лазутчик, прижатый големом, ещё жив, хотя без ног. Его белая кожа и ледяной взгляд не выдают никаких эмоций — будто он не чувствует ни боли, ни страха. Не кричит. Молчаливый, точно табуретка. А ведь ему уже конец.

Я жестом останавливаю голема, подхожу к умирающему, касаюсь его разума, и волна мыслей заливает моё сознание. Морхалы. Холодные северяне. Конунг Финляндии, Тапио, приказал убить меня. Конечно, кто бы сомневался. Всё так предсказуемо.

Приморец издаёт последний вздох, и жизнь уходит из его глаз. Эх, жаль. Если бы я был некромантом, можно было бы извлечь гораздо больше пользы. Но что поделать.

— Уберите его, — бросаю в сторону Студня, который уже стоял рядом. Тот коротко кивает и направляется к гвардейцам, пока другие уже разбираются с телом.

— Как ты его заметил, шеф? — спрашивает Студень, вскидывая бровь.

— Я чувствую домашнюю сигнализацию напрямую, — отвечаю, коротко, но достаточно ясно.

— О, прикольно, — вот и вся реакция. Студень давно привык к моим «фишкам» и ничему не удивляется.