– Я никого не оправдываю.

– Чудесно. Потому что эти сукины дети загонять всех нас в могилу!

– Сгущать краски-то зачем? Пусть будет, как оно идёт. Мне без разницы. Лишь бы только вся эта кутерьма уже наконец прекратилась.

Молчание продлилось примерно с полминуты. Йенс начал злиться.

– Что верно, то верно. Когда пересменка хоть? – Пауза наконец оборвалась.

– Где-то час ещё. Может, немного больше.

– Вот дерьмо…

– Ничего, потерпим. Время быстро летит.

Спорить и дальше оба посчитали бессмысленным. Они наконец-то разминулись.

Йенс выдохнул с облегчением.

Убрал кукри. Вытянул из секции на кушаке метательный нож.

Пропустил Питерсона вперёд. Инквизитор шёл с масляным фонарём, даже не смотря в сторону спуска. Глаза его приковало к Мёртвому Городу за стенами.

Значит, Шмидт продвигался в противоположном направлении, навстречу уже другому часовому. Это слегка осложняло задачу Крёгеру.

Он должен был действовать быстро. Чтобы ни один из дозорных не понял: их режут, как свиней, – одного за другим.

Йенс поднялся на стену. Прямо за спиной Питерсона. Тот насвистывал себе мелодию под нос, чтоб хоть как-то сохранить бодрость духа. Шаги потонули в мелодии.

Шмидт не отошёл чересчур далеко. Снаряд бы попал аккурат в его золотистую макушку. Так егерь и сделал.

Бросил метательный нож. Клинок вогнало в затылок застрельщика с чавканьем.

Тот гаркнул и распластался на проходе, роняя аркебузу с фонарем. Последний разбился вдребезги. Масло примешалось к натёкшей дождевой воде.

Слишком шумно!

По крайней мере, Шмидт уже не встанет, раз лезвие взрезало позвоночник.

Этот готовенький, понимал Крёгер. Счёт был открыт.

– Лиам? – неуверенно окликнул товарища Питерсон.

Стрелок не мог не услышать гибель другого дозорного: гром и молнии на некоторое время утихомирились. Благо, другие упустили момент смертоубийства.

Едва персекутор повернулся, чтобы оглядеться в поисках Шмидта, встретил свою собственную погибель.

Йенс в мгновение ока вынул из ножен кукри, ударил наотмашь. Клинок распорол Питерсону горло, выплескивая наружу целый водопад крови.

Роняя фонарь, инквизитор хватился за шею из последних сил. Закачался и рухнул, захлёбываясь. Умирал он медленно и мучительно. Только вот Крёгер и глазом не моргнул.

У него хорошо получалось расчеловечивать противника. Особо не рефлексировать над тем, кого приходится убивать. Была в нём по-солдатски здравая нотка эгоцентризма.

Пальцы сцепились на вороте сатинового халата. У Питерсона при себе имелся кремневый пистолет. Соответственно, держал он и пыжи, пули да порох к нему.

– Сейчас посмотрим…

Егерь чуть приподнял обмякшее тело. Стал бегло хлопать по карманам и подсумкам. Затем перевернул, начал щупать со спины. Нашёл все необходимое и расфасовал по своей разгрузке. Кровь и масло примешались к воде, заметая следы.

Осколки стекла едва ли бы натолкнули хотя бы одного дозорного на вменяемую догадку. А вот от тела, оружия да фонаря избавиться не помешает.

Всё это Йенс перекинул через парапет за стену. Любой потенциальный грохот поглотил гром. Шмидта постигла та же судьба.

Тьма тропической бури служила Йенсу самым верным союзником. Зверя, зовущегося человеком, она обезоруживает эффективнее всего.

– Двоих убрал, – подытожил Крёгер, довольный ходом зачистки со своей стороны. Разговоры с самим собой настраивали его на верный лад.

Чуть пригнувшись, егерь стал обходить периметр вслед за дозорными персекуторами. Как он понял, миротворцы держались вместе.

Вероятнее всего, нежились над воротами у лебедки, распивая пиво либо раскуривая трубки, набитые дурманом.

Так они обычно убивали время независимо от положения вещей.

Было сложно сказать в моменте, кто кого преследует: персекуторы Йенса, или же он – их. Двигались они все по кругу, неспешно, шаря глазами по сторонам.

Наконец, инквизитор, за которым увязался Крёгер, остановился. Чувствовал себя, как дома. Это напрасно.

Шутка ли, подошёл к краю парапета, чтобы помочиться с высоты крепостных стен. В голове у егеря тут же созрела идея.

Нуждавшегося в облегчении он устранит. Чисто и быстро.