Девушка всматривалась в лица немощных сарацин.

Обманутые женщины, мужчины, дети, старики. Люд был водой, поколениями принимавшей форму нового сосуда. Пришла пора напомнить им, какие идолы повлекли за собой расцвет их цивилизации.

– Кто-то из вас в глубине души жаждет Священной Войны с неверными. Что ж, вы её получите. Вопрос лишь в том, истинна лично ваша вера или нет. Ибо пощады не будет. Ваши косые взгляды, стрелы и сабли обращены на ваших соплеменников-иноверцев, на венделов, на Западные Королевства и тех, кто вас поработил.

Губы её изогнулись в насмешке.

– Но для истинных Богов что вы, что они – безбожники. Уверуйте – и будете праздновать среди победителей. Ослушайтесь – и познаете настоящее горе.

Люди переглядывались между собой. Никто не дерзнул шептаться, и никто не знал, как быть впредь. У них отнимали настоящее ради давно забытого прошлого. Так каким будет их будущее теперь?

– Пантеон возвращается. Несите эту весть по Востоку. Пусть каждый неверный в Оазисах трепещет перед их правосудием. Эмиры лживы. Эмиры смертны. Боги истинны. Боги – вечны. Священная Война начинается сегодня. Здесь… и сейчас.

Речь девушки послужила для рыцарей призывом к действию. Ножи наголо.

Холодная сталь касалась горла каждого жреца, пуская первые капли крови неверных. Меченосцы напоминали струнный оркестр, выступающий в Димецианской Опере.

Клинки в их руках стали смычками. Осужденные на смерть – альтами, скрипками, контрабасами, виолончелями.

Музыканты правосудия играли живо, будто высекали стройный нотный ряд.

Их рвение ужасало даже тех из жителей Занжера, кто вёл не менее жестокую подпольную борьбу против гармонистов. По крайней мере, им казалось так.

Лезвия вытягивали из жрецов не мелодию, но фонтаны крови, которые примешивались к и без того багровому морю в лучах заката. Бурел песок.

Пейзаж, дорогой сердцу каждого жителя Востока, осквернила массовая казнь.

Как белокаменный Оазис в руинах. Как рифлёные дюны Одары, из которых торчат остовы павших воинов.

Захватчики держали неверных за волосы. Когда головы отделялись от шей, демонстративно поднимали их вверх, чтобы публика вдумчиво вгляделась в перекошенные лица.

Тела же дёргались и бултыхались, будто рыбы, выброшенные на берег. Клонились то вперёд, то назад под напором волн.

Ближе к ночи головы погрузят в ящики да разошлют караванами ко дворцам градоправителей Оазисов. Эмиры отыщут во рту каждого такого «конверта» папирус, испещрённый неудобной правдой мироздания.

С этого момента перед ними встанет выбор, который и определит дальнейшую судьбу Лиги.

Кто-то подчинится, присоединится к Священной Войне, вырезав кафиров с Запада под корень. То же самое – ифритов и прочую нечисть.

Другие будут бездействовать, ожидая незавидной участи.

Третьи – самые безумные – попытаются не столько защитить свою веру, сколько оправдать право на единоличное правление.

Но так или иначе, по телу пирамиды власти на восточных берегах Моря всё одно пойдёт треск.

Ибо таков замысел Светоча Цивилизации…

Контраст вызвал у Альдреда кривую усмешку.

Вчерашние тучи обрекли всю зеленую зону на мучительную, неотвратимую погибель. Сегодня же, глядя с акведука в небо, ренегат не видел ни облачка.

Благодать.

Небесное светило прогнало с улиц гулей, наказав ждать сумерек. Хотя после вчерашнего навряд ли тварям осталось, чем поживиться в Саргузах. Кто бы знал, сколько точно ютится выживших в Мёртвом Городе. Ясно одно: живым здесь больше не место.

Людей, что заблаговременно поняли это и сумели выбраться, уже давно и след простыл. Альдред же оказался в числе отстававших. Корабль в светлое завтра вот-вот должен был отчалить с концами. И могло статься так, что без него.

Тишина стояла поистине умиротворяющая. Как если бы Чёрный Мор никогда не собирал кровавый урожай в Ларданах. Словно столица попросту вымерла сама по себе, брошенная лежать в руинах.

Эдакое живое напоминание о том, что любой золотой век однажды кончится.

День обещал быть ясным на всем протяжении, но кто мог сказать наверняка, что уготовит погода этим вечером? Сезон дождей никто не отменял. Город скорее полностью отдастся во власть мертвецов, нежели палящий зной окончательно вступит в свои права.

Чем скорее Флэй покинет Саргузы, тем лучше для него же. С этой мыслью Киаф отходил ко сну, с ней же и просыпался. Навязчивая идея, но здравая.

Увы, явь не стоит на месте. Здесь Хаос правит балом. Будущее заволакивал туман. В такой обстановке попросту невозможно подгадать момент. Строить планы. Их с Марго замысел уже не отвечал новому положению вещей. Полная неопределенность.

И все же, Альдред не унывал. Уверял себя, что почувствует, когда появится шанс для побега. Он воспользуется им. Всенепременно. А до тех пор ему придется и дальше играть свою роль в саргузской трагикомедии.