Наступление ополчения кливутов в середине поля приостановилось. Всадникам мешали трупы убитых и конские туши. Вокруг бились раненые лошади, и кричали умирающие в агонии люди.

На обоих крыльях имперской армии битва началась с того, что лёгкоконные стрелки сначала издалека осыпали стрелами наступающие хоругви кливутов, заставив тех потерять скорость атаки. После этого бронированные клинья Железных Ястребов двинулись навстречу врагу, а конные лучники Бейтара и Брахира отошли в тыл.

Звук от столкновения двух окованных сталью лавин на какое-то мгновение перекрыл шум остальной битвы. В воздухе стоял хруст ломающихся копий и совен, лязганье лезвий и клинков по доспехам и шлемам. Иногда слышались сочные удары булав и шестопёров, сминающих броню.

Чже Шен, внимательно оглядывающий поле битвы, заметил, что оба крыла намертво сцепились с противником. Единственное, чего он боялся, так это что мятежники обойдут и ударят в бок и тыл его непобедимой пехоте, ибо спереди строй габаров был неуязвим. Однако, судя по тому, как вели бой Железные Ястребы, об этом можно было не беспокоиться.

По знаку Чже Шена отряды имперской пехоты медленно двинулись вперёд, давя и опрокидывая скучившегося противника. Кливуты и воины Братства Богини шаг за шагом отступали, погибая от рук имперцев. Однако огрызались они отчаянно. Под яростными ударами булав, шестопёров и топоров лопались щиты и доспехи, разлетались щепками крепкие древки совен и копий. Иногда, шлем какого-нибудь неудачливого имперского ратника вдавливался в месиво, только что бывшее его головой, но прореха в строе тотчас затягивалась.

Находившемуся на возвышении И-Лунгу было хорошо видно, как ряды его войска неуклонно продвигаются к стану мятежников, оттесняя их с поля боя. Окружённый телохранителями, владыка по-прежнему оставался простым зрителем. Он наблюдал, как габары, ощетинившись длинными совнями, рвали и втаптывали в землю врагов, а тёмно-багряное знамя с имперским Фениксом уже трепетало в самой середине боевых порядков мятежников. Те сначала понемногу стали отступать, а затем побежали.

И-Лунг ожидал, что его воины рванутся вперёд, добивая врагов. Но имперская пехота не разрушила свой строй и не соблазнилась истреблением бегущих. Повинуясь приказу, отряды замедлили ход, выравнивая ряды. Вслед кливутам ударили камнемёты и самострелы, добивая откатывающихся врагов. Однако большинству из них всё же удалось достичь спасительных валов своего лагеря и укрыться за ними.

На поле битвы наступила краткая передышка. Обе стороны приводили себя в порядок перед решительной схваткой. Бойцы стягивали раны, пополняли колчаны, всадники меняли усталых коней. Воспользовавшись затишьем, Чже Шен приказал направить из лагеря две тысячи ещё не участвовавших в битве воинов для пополнения поредевшего строя габаров.

Наконец вновь протяжно заревели трубы, давая сигнал к атаке, и отряды имперцев двинулись на лагерь мятежников. На валу их встретили жрецы и послушники Братства Богини, стоящие в первых рядах. Завязалась яростная рукопашная схватка. В воздухе замелькали жала совен, клинки мечей и набалдашники булав и ребристые навершия шестопёров.

В одном месте там, где мелькал чёрный плащ Хэчи Шена, битва кипела особенно яростно. Молодой сингарх упорно пробивался вперёд. За славой! Он одним из первых взошел на вал неприятельского укрепления.

Битва внутри стана мятежников вспыхнула с новой силой. Сражавшиеся словно бы отупели от обильно пролитой ими крови. Уши людей уже не воспринимали другие звуки – они оглохли от грохота битвы, звона стали и рёва боевых труб. Руки воинов, валившихся от усталости, продолжали наносить удары. Копыта боевых коней скользили на размокшей от крови земле, над которой поднимался розоватый пар. Под ногами бойцов хлюпала красновато-бурая жижа, а запах выпущенных внутренностей выворачивал наизнанку.

Наконец, кливуты и воины Братства Богини не выдержали и побежали. Динху со своими ближниками попытался было остановить их, но всё было тщетно. Охваченные паникой воины едва не затоптали их.

Захваченный потоком бегущих, верховный жрец Братства, словно помешанный, бросался из стороны в сторону, не зная, куда ему деться. То слева, то справа до его слуха доносились зловещие возгласы победителей. Его ближайшие сподвижники оставили его одного. Либо все погибли, либо затерялись в суматохе всеобщего бегства. Сейчас ему оставалось только одно – бежать!

Глава 20

После того, как Кендаг с Джучибером перебили отряд воинов Братства Богини, они заставили кулбусов собрать все оружие убитых, а трупы закопать где-нибудь подальше от деревни. Затем тайгет приказал снести всю захваченную добычу в одно место. Поселяне беспрекословно повиновались.

– Вот теперь мы можем со спокойной совестью отправляться в горы,– усмехнулся Кендаг, разглядывая кучу оружия и снаряжения, сваленную возле одной из фанз.

Из захваченных доспехов Джучибер выбрал лёгкий кожаный панцирь, одеваемый поверх длинной тайгетской кольчуги, снятой с тела одного из кливутов. Сама кольчуга, была подогнана по меркам всадника, для того чтобы удобнее сидеть в седле. Из оружия он взял с собой меч, принадлежавший предводителю отряда. Но самой большой радостью для него был найденный у одного из наёмников табгарский боевой лук и два колчана на три десятка стрел в каждом.

Кендаг добавил к своему длинному мечу шестопёр жреца Братства Богини и щит одного из воинов. Всё остальное оружие они, несмотря на недовольное сопение коттера, оставили кулбусам.

Рана, полученная Кендагом во время схватки с воинами Братства Богини, быстро затянулась, и они отправились в дальнейший путь, продолжая по-прежнему держаться в стороне от селений и застав. Лишь иногда они подъезжали к одиноко стоящим хижинам, чтобы запастись едой для себя и лошадей. Навстречу им изредка попадались небольшие стада коз и овец, которых пасли местные жители.