Женщина бросилась бежать к выходу, сбивая чемоданы и тюки, лежавшие на полу. Она не помнила себя, пока не выскочила на привокзальную площадь.

Несколько минут Недда не могла понять, что произошло. Мокрая, потная, с бешено бьющимся сердцем, она никак не могла восстановить дыхание. Когда пульс пришел в норму, Недда перешла дорогу и села на троллейбус. В ее голове созрел своеобразный план. "Только бы он меня не видел", — молилась она.

У Гостиного двора экономка вышла и направилась в магазин. В отделе кожгалантереи Недда выбрала два обычных чемодана, оплатила в кассу и, забрав товар, ушла.

В дом Ветровых она вернулась с пустыми руками. Покупки остались в доме матери. Что она с ними будет делать дальше, никто не знал, да и сама Недда плохо себе представляла, как она осуществит свои замыслы. Руки ее заметно подрагивали, когда она расстегивала кофту, но громадные черные глаза горели сверкающими огоньками. В последнее время она чувствовала необъяснимую тревогу, витавшую в воздухе, где-то совсем рядом. Тяжело вздохнув, Недда повалилась на кровать, и ее усталый взгляд уткнулся в потолок.

Комната, где происходили другие события, на-ходилась в трехстах метрах от той, где лежала напуганная, растерянная, но решительная женщина.

Особняк Ильи Сироткина-Удальцова был поблизости. Псевдоним художник выбрал правильный. Удальцову удача шла прямо в руки. Ему везло в работе, в любви и даже в картах.

Вика сидела у камина с сигаретой и наблюдала, как Илья смакует коньяк из бокала с широким дном.

— Я не знаю, Илья, как ты на это посмотришь, но я дала согласие Максиму выйти за него замуж.

Он никак не посмотрел, а спокойно сказал:

— Правильно, кому-то должно достаться столько добра. По сегодняшним меркам его усадьба на полмиллиона зеленых тянет. Ты уж позаботься заранее об адвокатах и нотариусах.

— Как только траур по Алисе кончится, мы оформим наши отношения официально. Мне жаль его, он в полном трансе.

— Был бы в трансе, о женитьбе не помышлял бы. Нет. Такие люди любят только себя и ничего вокруг не видят. Если бы он хоть мгновение помучился бы, я почувствовал бы, как бальзам разлился по моей груди. Надеюсь, что дождусь этой минуты.

Внезапно он умолк и повернул голову к Вике.

— Ну хватит курить. Пора кольнуться.

Илья засучил левый рукав рубашки. Вика приготовила лекарство и быстро сделала ему укол.

— Ты сможешь избавить меня от этой дря-ни? — тихо спросил он, вглядываясь в ее выразительные глаза.

— Трудно будет. Потребуется полная изоляция. Придется привязывать тебя к кровати, ты будешь кричать. На это понадобится много сил.

— Я все знаю. Я выдержу, я сильный.

— Так все наркоманы думают. Правда, ты не совсем еще гнилой вариант. Сейчас мы не можем этим заниматься. Мы в плену у времени. На днях я уеду с Максимом. Выяснилось, что у него есть еще один дом на побережье. Такой шанс нельзя упускать.

Илья приподнял голову и сказал:

— Любопытная новость.

— Кажется, я первая, кого он хочет привезти туда.

— Можно назвать это удачей?

— Хотелось бы в это верить.

Его глаза подернулись туманом.

— Я вижу нас на лазурном берегу, где ровным слоем лежит белый песок и зеленеют пальмы. Синее небо, а мы парим в воздухе, как птицы. Вода под нами такая чистая, что видны разноперые рыбки. Золотые, красные, полосатые, желтые. Они плавают между фиолетовыми водорослями. Какие цвета! Я никак не могу найти эту палитру, когда держу кисть в руках. Почему эти видения исчезают? В таком мире человек должен жить вечно...

Илья провалился в глубокий сон.

— Ты получишь этот мир, дорогой.

Вика взглянула на часы, встала и направилась к выходу. Ампулы были выброшены в камин.

Около десяти утра старший оперуполномоченный райотдела Соснового Бора майор Борис Разживин подъехал к дому следователя Трифонова. Тот уже переминался с ноги на ногу, ожидая нового сотрудника. Трифонову удалось подключить часть работников близлежащих городов к расследованию нашумевшего дела. Даже главное управление Питера оказывало следственной группе Трифонова содействие. Дела Дениса Солодова и Алисы Ветровой были объединены в одно производство, и курировать следствие поручили полковнику юстиции Трифонову.

Александр Иванович отряхнул с кепки капли дождя и сел в машину.

— Рад познакомиться, — сказал следователь, разглядывая красивого крепкого парня с черными вьющимися волосами. — Сколько времени вы работаете в органах?

Майор тронул машину с места и, улыбаясь, сказал:

— Шестнадцать лет, Александр Иваныч.

— А в штатском выглядите как поп-звезда, а не как сотрудник милиции. Нет у вас на лбу штампа.

— Приятное открытие.

— Наслышан о ваших подвигах. Говорят, что в Сосновом Бору даже рэкета нет. Образцово-показательный городок. Ваша заслуга?