Мама жила в Нижнем Тагиле. Я никогда ее не видела.

– Не думаю, что ее волнует наша жизнь, и, тем более, смерть отца – с горечью усмехнулась я. – За столько лет она ни разу не приехала.

– Ты не знаешь, Майя, но твоя мать иногда звонила мне, спрашивала, как у тебя дела. Я как-то рассказала Сергею, он рассердился – не хотел, чтобы ты знала. Боялся, начнешь переживать, расстраиваться, бросишься искать ее.

– Странно, – удивилась я. – С чего мне расстраиваться? Я даже не помню, как она выглядит. Это было так давно. Всю мою жизнь рядом был только отец и ты, тетя Рая.

Я не поняла, как добралась до постели и очнулась уже, когда за окном было светло. Тетя Рая еще спала. Я не стала ее будить, быстро умылась, за неимением другой надела вчерашнюю одежду, схватила рюкзак и вышла на улицу. Пожарной машины уже не было. Дым притух, но въедливый запах остался. Казалось, он навечно пропитал каждую травинку, каждый куст в округе и теперь все время будет преследовать меня, напоминать о моем горе. Я сжала кулаки и быстро зашагала по улице. Мне нужно выйти в сеть, и лучше всего это сделать подальше от дома. Я не была параноиком, но отец всю жизнь заботился о нашей секретности и разработал для меня несколько правил. «Ты не обязана следовать моим инструкциям, – говорил он. – Но при нашей с тобой работе безопасность – прежде всего. Выживают лишь параноики, Майя».

Не слишком ему помогла эта паранойя. Умер и оставил меня без семьи, без дома и без надежд на будущее. Я шла к метро и чувствовала себя одинокой и несчастной. Одна посреди огромного города.

В кофейне с утра было тихо. Лишь пара девушек у окна нервно глотали кофе, да хмурый мужчина в светлом костюме торопливо завтракал жирным бургером. По краям бургера торчали зеленые листья, а стриженая борода мужчины пестрела алыми мазками кетчупа.

Я заказала двойной латте и села в дальний угол, чтобы держать перед глазами весь зал и входную дверь. Открыла ноутбук, прицепилась к местному вай-фай и начала просматривать почту. Большинство сообщений не представляли интереса, но одно показалось мне важным – от провайдера отца индуса Санджая. Я щелкнула строчку с письмом и с жадностью проглотила английский текст:

«Хай, Шэдди, твой отец не отвечает, а у меня для него есть сообщения. Клиент требует завершить работу – выслать последние отчеты. Ты же знаешь, он получил аванс. Попроси Грэя срочно выйти на связь».

Мне вдруг стало холодно. Отец говорил о какой-то опасной работе. И, если верить Санджаю, работу он не закончил. Интересно, почему? Не успел или намеренно не захотел отдавать клиенту? Но отчего тогда не вернул оплату? В даркнете никто не давал гарантий, однако, репутация имела значение. Отец всегда честно отрабатывал полученный гонорар. Что случилось на этот раз?

Я немедленно ответила Санджаю. Сообщила, что отец не может с ним связаться и попросила отправить мне почту за последние два месяца. Через полчаса мой почтовый ящик распух от мегабайт данных. Сперва я решила проверить крипто-кошелек отца. Открыла и удивилась. Неделю назад на счет отца поступила сумма эквивалентная пятидесяти тысячам долларов. Такие деньги платят за очень серьезную работу. За работу, которую не может выполнить никто другой. И, как правило, это связано с криминалом.

Я захлопнула ноутбук, огляделась по сторонам – время близилось к обеду, и кафе заполнила бурлящая толпа молодых людей. Я натянула бейсболку, сунула ноутбук в рюкзак и выскользнула на улицу.

Пока шла до метро, меня беспрестанно терзали два вопроса: почему умер мой отец и кто поджег наш дом? Что это поджог – я не сомневалась. Отец зорко следил за состоянием проводки и противопожарной безопасностью. На улице лето, отопление не работало, плита у нас была электрическая, с автоматическим выключением. Пожар случился, когда тело отца уже увезли в морг, меня не было дома. Всю технику я выключила, системники укрыла в шкафу. Что могло загореться?

Чем больше я думала о поджоге, тем сильнее удивлялась: кому это понадобилось. В нашем городе об отце никто не знал. По документам он скончался больше тридцати лет назад. Вся его жизнь была сосредоточена в сети. Причем, сетевой след отследить было нелегко. Уж тем более, разыскать айпи адрес отцовских компьютеров. Майнингом крипты он не занимался, значит, потребление энергии держалось на уровне остальных жителей района. Тетя Рая исправно оплачивала коммунальные счета. Кто, черт возьми, мог догадаться, что хакер Грэй скрывается по этому адресу? Я напрягла мозги, пытаясь вспомнить, как выглядели остатки дома после пожара. Ничего не сохранилось. Пожар был такой, что весь пластик сгорел дотла. Вероятно, остались металлические корпуса системных блоков и какое-то железо. Но восстановить его начинку после пожара невозможно. К тому же все данные отец хранил на облачных дисках, за высокими заборами сложных паролей. Какой смысл поджигать железо?

Я свернула на нашу улицу и только хотела подойти к дому тети Раи, как заметила поблизости белый фургон с синей полосой. Я осторожно прошла мимо и пригляделась. В руинах моего дома копошились незнакомые люди. Полиция? Возле фургона стояла тетя Рая в наброшенном поверх халата плаще и в садовых калошах. Ей что-то говорил худощавый мужчина в форме. Тетя Рая казалась взволнованной. Она беспрестанно поглядывала на свою открытую калитку. Когда я прошла мимо, она украдкой взглянула на меня и еле заметно покачала головой. Я ускорила шаг и в конце улицы свернула к гаражам. Что делать? Домой сейчас не попасть. Иначе полиция будет задавать вопросы или, чего доброго, потребуют документы, которых у меня нет. Придется ждать, пока уедут.

Уехали они только к вечеру. Я проследила, как фургон скрылся за поворотом, и побежала к дому. Быстро прошла вдоль забора, вынула из кармана ключ и вставила в замок калитки. Забежала в дом и с порога крикнула:

– Кто это был? Что они искали?

Тетя Рая сидела на диване перед горящим экраном телевизора и молча глядела на стену. Телевизор орал, что есть сил. Я взяла пульт и приглушила звук. Села рядом с ней и взяла за руку. В неярком вечернем свете она показалась мне такой беспомощной и старой. На год старше отца – в этом году ей исполнилось семьдесят. Невысокая, крепкая, она всю жизнь вертелась, как белка в колесе. Муж вечно в командировках. На ней работа, дети, дом и огород. Тети Раины сыновья старше меня – обоим уже за сорок. Когда росла, они уже были взрослыми и смотрели на меня, как на малявку, от которой лучше держаться подальше. Сейчас, глядя на тетю Раю, мне казалось, что у нее осунулось лицо и прибавилось морщин. Смерть отца огорчила ее. Не мудрено – они столько лет знали друг друга!