– Родители, скорее всего, тут ни при чём. Во-первых, они живут в Ереване, во-вторых, оба пенсионеры. Подробностей не знаю, но это направление, скорее всего, пустое.

– Скорее всего, но не обязательно. Ещё дети у них есть?

Никонов махнул рукой.

– Ещё шестеро. И завтра собираются прибыть в Москву.

– Их можно понять…

Друзья помолчали, потом Алекс спросил:

– А шкатулка, которая в сейфе, что в ней? И сразу второй вопрос – она может быть из тех краёв, из Армении?

– Шкатулка заперта на магический замок. Вернее, даже не так: на ней не видно ни замочной скважины, ни вообще того места, где она должна открываться. Щели нет, понимаешь?

– Значит, и это до завтра, – он остановил магическое перо и захлопнул блокнот. – Тогда давай заканчивать этот разговор, после беседы с доктором Черняевым будет хоть что-то понятно. Может быть.

Если хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. Это знают все, но никто не перестаёт их строить, эти самые планы.

Для Алекса утро началось не с чашки кофе, и даже не с зубной щётки. Началось оно с разбудившего его сигнала коммуникатора, и даже ещё не открыв глаз, детектив понял: всё придётся менять.

Включать экран он предусмотрительно не стал.

– Господин Верещагин? – поинтересовался приятный женский голос.

– Слушаю вас.

– Добрый день. С вами говорит секретарь мэтра Алариена. Мэтр хотел бы увидеться с вами как можно скорее, вам будет удобно назначить встречу на полдень?

– Добрый… день. Я должен уточнить своё расписание на сегодня. Могу я связаться с вами чуть позже?

– Да, разумеется. Мы будем ждать.

Отключив коммуникатор, Алекс откинулся на подушку и со стоном закрыл глаза.

– Что ж спать-то так хочется? – спросил он у мироздания.

Оно, само собой, не ответило.

Верещагин взглянул на часы и возмутился.

– Три минуты десятого! Какого Тёмного звонить в такую рань?

Мгновением позже под окном бодро включился отбойный молоток.

Владимир Суржиков проснулся рано, ещё затемно. Впрочем, в Москве в начале ноября, кажется, когда ни проснись, всё окажется затемно… Он повалялся несколько тягучих минут, когда можно никуда не бежать, ни о чём не беспокоиться, ничего не планировать, только наслаждаться блаженной пустотой в голове. Потом со вздохом поднялся и стал делать гимнастику.

За завтраком Алекс морщил лоб, бурчал что-то под нос и сам с собой разговаривал. Суржиков наблюдал за ним с некоей толикой сочувствия. Потом поинтересовался:

– Проблемы?

– Похоже, что клиент новый прорезался, а я обещал Глебу, что схожу с ним побеседовать с доктором Черняевым. Да и, честно говоря, – тут он оживился, даже отложил в сторону бутерброд с ветчиной и огурцом, – меня чем-то задела эта история. Вроде бы я тут и ни при чём, но и мимо пройти не могу.

– Ну так в чём проблема? Давай я встречусь с возможным клиентом, – предложил Суржиков неожиданно для себя самого. – Всё тщательно запишу, а ты уже будешь решать, станешь заниматься этим делом или нет.

Верещагин похмыкал.

– Ты ж думал квартирой заняться?

– Ну займусь часом позже. Или двумя. Или вообще завтра.

– Тоже верно. Вообще хороший вариант, спасибо тебе. Кстати, у меня даже визитки твои сохранились, Тьма его знает, почему не выкинул.

Суржиков улыбнулся.

– Ты не поверишь, я тоже не выкинул. Возил с собой в Люнденвик и снова в Москву.

– Отлично! Вот прямо сейчас и позвоню этому самом мэтру Алариену, и договорюсь о встрече. А ты будь другом, глянь в Сети, кто он такой и с чем его едят.

Мэтр Алариен оказался известным и весьма популярным целителем, и ждал помощника частного детектива в полдень в своих апартаментах в Малом Гнездниковском переулке. Договорившись о встрече, Алекс отключил коммуникатор и покачал головой.

– Скорее всего, дохлый номер.

– Почему?

– Потому что у секретарши даже ресница ни одна не дрогнула при известии, что приду не я, а помощник. Значит, или они уже к кому-то обращались, и их послали, или дело нерешаемое и полная безнадёга. Ну, посмотрим. Расценки наши ты помнишь?