Я достал пачку сигарет и только сейчас заметил, как дрожат мои руки.

— Семь, — подытожил я увиденное в коробочке с надписью «мучительная смерть» и зажег огонек, поднося его к сигарете.

Я курил и смотрел в черное небо Эбиса, не думая ни о чем. Но в какой-то момент накапливаемые всё это время эмоции хлынули из меня ручьем. А точнее, ручьем из глаз.

Я задавал себе вопросы, на которые не было ответа. Я спрашивал себя, чем я заслужил такое отношение окружающих. Пренебрежение. Высокомерие. Презрение. Если малознакомый человек проявлял ко мне хоть каплю дружелюбия или симпатии, это всегда вызывало у меня удивление. Да, у меня были приятели на Земле, но их можно было пересчитать по пальцам рук. В большинстве случаев я не вписывался в окружение, всегда оставаясь непонятым.

Но вскоре обиду сменила злоба. Почему я должен под вас подстраиваться и быть вам удобным? Я никому ничего не должен. Я ничего у вас никогда не просил и всё, чего я хочу, это, чтобы меня оставили в покое.

Наконец, я поднял свои глаза и взглянул в небо исподлобья, дав обещание этому миру. Всем мирам.

— Больше я никогда не заплачу, а мои слезы будут литься вашей кровью.

Турнирная зона представляла собой широкую овальную арену, усыпанную всё тем же желтым песком. Вокруг нее возвышались гладкие каменные стены, на которых сейчас собрались зрители из разных школ.

Всего в турнире участвовали четыре команды.

Кроме наших красных силовиков, присутствовали представители школы разума, то бишь маги. Представители школы мудрости. Уж не знаю, чего ожидать от лекарей, но, думаю, они еще могут меня удивить. Также были ловкачи. К моему удивлению, среди зрителей были и представители узконаправленных дисциплин, учеников среди которых было довольно мало, и занимались ими отдельные наставники. Например, те, кто выбрал в основе силу и мудрость. Почему-то такие обучались отдельно от нас.

Специализированной школы выносливости не было. Всё-таки выносливость была скорее вспомогательной характеристикой.

Я держал в руке уже вполне боевой одноручный меч и деревянный треугольный щит. Никакой дополнительной защиты у меня не было. Более того. Я выступал даже без рубашки с голым торсом. Моя была безвозвратно уничтожена кислотой, а новую мне никто так и не удосужился выдать.

Я подозрительно покосился на приставленного ко мне напарника. Такой же долговязый, но чуть массивнее меня. Длинные волосы и довольно смазливое лицо с легкой бородкой. Я часто его видел, еще удивляясь, что он до сих пор не состриг свои волосы. И не припоминал от него каких-то подлянок в свою сторону. Но это не убавило моей подозрительности. Ведь нет хуже врага, чем тот, что находится в твоих рядах.

На возвышение вышел Строг и, не особо блистая красноречием, объявил:

— Турнир школ объявляю открытым! Победитель получит свою первую артефактную амуницию, находящуюся вот в этом ящике.

Он указал пальцем на небольшую коробку, стоящую на пьедестале.

— В первом раунде встретятся школа силы и школа разума. От школы силы выступает Деменс и Торвальд. От школы разума Антоний и Кадгар. Бойцы, спуститься к стартовым воротам и ожидать гонга.

Через систему ходов мы спустились вниз и оказались возле железных решетчатых ворот. Меня начал бить мандраж, и я понял, что пора. Не время экономить расходники.

Уловив момент, когда мой напарник отвернулся, я украдкой откупорил зелье кровевосполнения и вдохнул содержимое мешочка, отшантажированного у стражников. После этого меня как будто стукнули по голове киянкой. Сначала всё поплыло перед глазами, но вскоре цвета стали ярче, звуки четче, а тело мое наполнилось энергией. Хотелось бежать, прыгать, танцевать. И сражаться.

«Забористая дрянь», — подумал я про себя и вновь подозрительно посмотрел на напарника.

Тот заметил мой взгляд и заговорил:

— Так, чувак, давай начистоту. У меня к тебе претензий никаких. И тут я оказался не по своей воле. Строг так решил, а ему перечить… сам понимаешь. Мне всё это мероприятие на самом деле нафиг не сдалось. Давай просто упадем в первом раунде и по домам?

— Тебе легко говорить. Если я упаду, то уже не встану.

— Блин. И то верно. Наслышан. Что делать будем?

Я злобно зыркнул на Торвальда, а потом на его щит и меч:

— Ты сейчас отдашь мне свой меч, и не будешь подходить ко мне на расстояние удара. Иначе я тебя убью. Можешь постоять где-нибудь в сторонке. Как тебе такой расклад?

— Ну. На самом деле не очень. Но, учитывая твою репутацию отбитого психа, перечить тебе не буду.

Парень бросил свой меч на песок и сделал два шага назад. Я же отбросил свой щит и вооружился вторым мечом. Погибать — так красиво.

Наконец, прозвенел гонг, и решетка поднялась, позволяя мне ступить на песок арены. Торвальд держался невдалеке, всем видом показывая, что он тут не при делах.

Я окинул наблюдающую за нами толпу взглядом, и когда он дошел до собравшихся слева учеников ловкости, мое дыхание перехватило, а находящееся под допингом сердце забилось еще чаще.