— Раньше ты рассказывала, что там есть вредные вещества, — укоризненно произнесла Мария Борисовна.

— А кто меня слушает, когда я говорю умные вещи? — возмутилась Дуня. — Тут одна боярыня сверкала ослепительно белыми зубами…

Княгиня и Наталия кивнули, а их глаза загорелись. Им явно хотелось так же слепить белоснежной улыбкой, которую они приметили у одной из боярынь. Та была как все, а потом вдруг её зубы забелели ярче жемчуга!

— Плещеева, — назвала Наталия ту боярыню.

Дуня кивнула. Именно старшая Плещеева попалась ей на глаза. Очень богатый и знатный род, эти Плещеевы.

— Так вот, думаю, что её не предупредили, что через полгода — много через год — её зубы станут грязно-серыми, а чтобы вернуть белизну, то надо будет вновь делать ядовитые примочки.

— И что? Надо будет, так сделает, — пожала плечами княгиня, — серебро на это есть.

— На третий раз от зубов останутся чёрные пеньки и нечего будет отбеливать.

— Дуня! У тех, кто предлагает подобные услуги, есть рекомендации, и они очень весомы, — наставительно произнесла Наталия, но девочка быстро нашлась с ответом:

— Сейчас боярыня Плещеева тоже может дать благожелательную рекомендацию и вполне искреннюю, но что она скажет год-два спустя? Кто вернёт ей зубы? Пусть жёлтые, но крепкие зубы! Те примочки, что ей делали для отбеливания крайне вредны.

— Дуняша, ты несносна! Но если права, то это ужасно, — озадаченно пробормотала княгиня, переглядываясь с Наталией. — Столько обманутых женщин! Но я же видела рекомендательное письмо от ханши.

Дуня развела руками. Сейчас её больше волновало, как она будет стоять перед всей думой и как бы не осрамиться.

Княгиня покрутила в руках свиток со своим изображением, но оно уже смазалось. Пощупала пальцем выемку, и наконец взялась за свою протеже. Она подала знак Наталии, и та чинно вынесла сложенную шубку*. (не зимняя шуба, а шубка — разновидность утепленного верхнего платья с меховой отделкой)

— Дарую тебе со своего плеча, — торжественно произнесла Мария Борисовна и велела: — Примерь!

Шубка была обшита узорчатым сафьяном, рукава были до пола, а застежки серебряные. И была эта шубка по размеру Дуни. А она, грешным делом, раньше думала, что надо буквально понимать, что дарящий снимает одежду со своего плеча.

Доронина обрадованно покрутилась и принялась благодарить.

— Это ещё не все. Вот тебе налобные украшения.

Дуня от воодушевления захлопала в ладоши. У неё получался образ маленькой славянской княжны. Это была мечта! Машка мечтала о большом красивом кокошнике, а Дуня с ужасом ждала того момента, когда вынуждена будет надеть его на свою голову. Бытовой вариант ещё ничего, а праздничный… на любителя.

Позабыв обо всем, она даже немного поскакала, чтобы услышать, как звенят подвески, а потом уставилась счастливыми глазами на улыбающихся женщин. Обе они выглядели утомлёнными. Правда, взгляд у княгини стал живым, завораживающим, но Наталия словно бы пыталась жить, а ей не хватало сил.

Сейчас было неуместно спрашивать про лекарку, которую Дуня советовала пригласить, но сегодня она собиралась к ней зайти, и вот тогда поспрашивает.

Княгиня уделила Дуне ещё немного времени, а потом велела сенной девушке проводить боярышню в большой зал и передать её под присмотр боярина Палки.

Не сказать, что наставник княжича был счастлив её видеть, но на приветствие ответил благосклонно и прикрыл от любопытных взглядов.

— С князем не спорь, молчи, да кланяйся, — тихо поучал он её.

— А если кто-то нехорошее про меня скажет?

— Молчи. Там будет твой дед, он и ответит.

— А если князь спросит меня, довольна ли я наградой?

— Он знает, что ты довольна.

— А если кто другой начнёт меня спрашивать?

— Не реагируй.

— А меня там посохом не огреют?

— Там есть головы покрепче, чтобы посохом получать, — невозмутимо ответил боярин. — Больше не придумала вопросов? — насмешливо спросил теперь уже он и дождавшись Дуниного отрицательного покачивания головой, велел:

— Тогда стой и молчи, тренируйся.

И Дуня встала, полностью скопировав боярина и многозначительно молчала. Никифор хмыкнул, но боле ничего не сказал.

Наконец, низенькая дверца открылась, и она прошла в зал вместе с боярином. Он остался у входа и подтолкнул её вперёд.

Дуня шла с гордо поднятой головой в красивой шубке, накинутой поверх её собственного платья. Увидев деда, она просияла и чуть позвенела подвесками. Многие ей улыбались, другие смотрели оценивающе, но были и те, кто не скрывал зависти. В их глазах читалось, почему она, а не моя кровиночка вышагивает здесь.