— Бабуль, чего болит?

— Ох, милая… жара…

— Ещё какая! — согласилась девочка.

— А я ляшки себе стёрла и под грудью от пота язвы пошли. Пелагея отвар сделала, велела почаще протирать, да где уж мне. Как выйду, так взмокну и… — Аграфен расстроенно махнула рукой, пряча глаза с навернувшимися слезами.

В прошлые годы она жару пережидала, прячась в помещениях, занимаясь спокойными делами, а сейчас на всех свалилось много хлопот, и Аграфене приходится постоянно ходить и ездить. Перемены обрушились на монастырь после разговора с внучкой. Все много говорили о том, как должно жить монахам и монахиням, а девчонка шагнула дальше. Она начала строить конкретный план действий<strong> —</strong> и вдруг оказалось, что всё не так уж страшно, если не полагаться на дары мирян.

Сестры решили, что большую часть земель вернут князю, а что осталось поблизости, то отдадут обрабатывать крестьянам за десятину от полученного урожая. Как решили, так и сделали!

Что началось! Какой поднялся гвалт! Кто только не приезжал в монастырь ругаться, а игуменья лишь усмехалась и говорила, что время рассудит.

Но это высокая политика, а Аграфена носилась по полям и вместе со старостами деревенек отмеряла участки, потом записывала, кому передаётся земля. Но на этом этапе её беготня не закончилась, и она продолжала ездить с инспекцией по отданным в аренду участкам. На следующий год рачительным хозяевам добавят землицы, а плохим настойчиво посоветуют заняться другими делами.

— Хм, а ты не пробовала под рясу короткие портки из лёгкой ткани поддевать?

— Срам какой! Придёт же тебе в голову, — покачала головой Аграфена.

Дуня лукаво улыбнулась и посоветовала попробовать и — О диво! — уже к вечеру следующего дня бабуля шепнула, что стёртая кожа подживает.

— Для груди тоже надо защиту сделать, — сразу же предложила Дуня.

— Да я уж подкладывала полотно, но всё сминается, — пожаловалась Аграфена и неожиданно подмигнула внучке:

— Тяжко быть красавицей! Была бы я тощей, как Настька, и не страдала бы сейчас!

Дуня хихикнула: бабуля оставалась в своем репертуаре! Она была уверена, что своими едкими высказываниями бодрит сестру, повышает ей жизненный тонус и стимулирует к действиям. На вопрос, к каким, Аграфена отмахивалась, будучи уверена, что сестра умна и вся её активность в любом случае пойдёт на пользу.

— Тут не подкладывать, — Дуня вернулась к теме здоровья, — а другое надо. Кто у нас шитьем занимается?

— Э, так сестра Ирина.

— Идём к ней, — Дуня потянула родственницу за рукав.

В небольшой пошивочной мастерской Дуня объяснила проблему и способ её решения, а для убедительности сообщила, что по приметам наставницы Пелагеи жара продлится ещё долго.

Ирина скрывалась от жары в своей мастерской, зная, что выйди <strong>—</strong> и её тоже не минует проблем с натёртостями. Она внимательно выслушала Аграфену с боярышней и немедленно занялась шитьём новой вещи.

На следующий день Аграфена вновь стояла в мастерской и хихикая, как девочка, примеряла особые кофточки для пышногрудых женщин. Так они с Ириной обозвали изделие с широкими лямками, обхватывающее грудь и закреплённое лентой под ней. Одна кофточка была пошита из шёлковых обрезков, а другая из хлопкового отреза. Ирине очень понравилась идея соединения ленты при помощи крошечных пуговичек. Она смастерила их сама из сломанных колечек от старой женской кольчуги, которые обшила тканью.

— Придётся всё время подгонять по фигуре, если хочешь, чтобы эти… мешки поддерживали грудь, — предупредила Ирина.

— Уф, непривычно, — выдохнула Аграфена. — Обжимает… и на плечи давит.

— Походи, а потом решишь, есть от этого польза или нет, — посоветовала Дуня, заинтересовавшись хлопковой тканью.

— А это как называется?

— Хлопковая бумага. Второй год закупаем её у купцов. Капризное полотно, но мягче льняного и крапивного.

Дуня смяла в руках обрезок и расправила. Ткань была плотноватой и наверняка зверски садилась при стирке, но если заполучить сырьё и отдать его хорошим мастерицам, то в итоге можно получить тонкое и лёгкое полотно.

— Надо другим сестрам пошить такие же кофточки, — смотря на одевающуюся Аграфену, произнесла Ирина. — Евфимия уже слегла из-за незаживающих язв и отвары больше не помогают.

Дуня ничего не могла сказать, теперь был черед игуменьи. Без её одобрения нельзя ни шить, ни носить новинки. Аграфена хмыкнула, поняв, на кого Ирина с внучкой возлагают надежды по уговорам и нехотя ответила:

— Пошла я… мне ещё сегодня дальние участки проверить надо… если там всё пожгло солнцем, то на следующий год будем продавать тамошнюю землю. Ох, грехи наши тяжкие… Нам бы дождичка!

Дуня проводила бабушку до ворот, а потом отправилась узнать, когда стоит ждать подвоза красок. Роспись она уже закончила и на её взгляд получилось красиво и солидно, но игуменья попросила добавить чего-нибудь, чтобы было более празднично.

Дуня добавила ярких заморских птичек, но теперь пошёл перекос в цвете и на стену просились дополнительные яркие элементы. В результате трапезная постепенно приобретала совсем другой вид, чем планировалось изначально, и вскоре массивные, грубоватые стеллажи с глиняной посудой в таком роскошестве будут неуместны.