— Вот те на, из огня да в полымя! — подумал Джек. Хозяин стоял, как статуя. Он явно был в невменяемом состоянии. Джек прошёл внутрь домика, с пальмовой крышей. Там лежали несколько человек, по-видимому, все мертвы. Крови было много, как на бойне. «Скорей уходить надо» — подумал он. Тут, город рядом, полиция схватит и пришьёт дело — это как раз плюнуть. Собака облизнула его руку и проявляла явное дружелюбие. Джек стянул с одного убитого майку, которая как ни странно, была без кровавых пятен, и пошёл прочь. Собака поплелась за ним. Видимо, решила поменять хозяина, почувствовав в нём нормального человека.

— Бедняжка! — обратился он к псине — наверно натерпелась здесь от этого подонка. Наркоман, что-то не поделил со своими, и порешал всех в наркотическом угаре…

Начало светать. В тропиках светает рано и сразу без прокачки. Уже через пять минут сельва проснулась, но Джек твердо шагал к уже видневшейся невдалеке группе домов. Собака следовала за ним. Опыт говорил ему, что собака навсегда сменила хозяина, и будет следовать за ним везде, где он — там и она.

Джек подумал, что хорошо бы покормить животное, проявить заботу, показать, что он хозяин. Но собака его опередила. Она, стремглав бросилась в кусты и уже через несколько мгновений принесла в зубах какого-то кролика. На вид походил на домашнего. Наверно, сбежал от нерасторопного хозяина, забывшего закрыть клетку, — подумал Джек. Крольчатину он любил. В домике, где произошла кровавая разборка, он прихватил один из ножей, валящийся на столе. Сейчас, брезгливо поморщился, на ноже были следы крови, а вдруг человеческая? Хотя, какие сомнения, точно. Но голод взял свое. Снял шкуру с животного. Отрезал пару кусков от кролика, остальное отдал собаке. Потом развел небольшой костер (на поясе всегда хранил в непромокаемом футляре спички) и приготовил себе завтрак. Собака чавкала рядом с человеком и преданно смотрела в глаза.

— Это даже хорошо, что у меня появился такой друг, — произнёс с радостью Самурай…

Когда Джек подошёл к домам, то сразу, их обступила свора местных одичавших собак — хозяев улицы. Но солдат удачи не обратил на них внимания. Рядом с ним был верный друг. Да и опыт подсказывал, что не нужно показывать страх перед ними. Собаки порычали и расступились. Джек постучался в дом. Потом наплел темнокожему хозяину какую-то историю, португальским он владел сносно, жизнь заставила. Вскоре, он остался на ночлег у гостеприимного человека. Договорившись с хозяином, что поможет восстановить коровник после пожара. Сошлись в небольшой сумме. Но деньги были сейчас нужны. Заработав за пару дней небольшую сумму в двадцать реалов, вполне подходящую, чтобы продолжить путь, Джек начал наводить справки об экспедиции, которая три дня тому назад сошла с корабля. Да, они пошли пешком через сельву. Но он, Джек, будет их преследовать. Его задача незаметно выманить Пулю и рассчитаться за того утопленника, кем он чуть не стал, в результате «хамского» поведения бывшего однополчанина. Джек покажет тому, что на земле Пуле уже делать нечего, пора уже в Ад.

Глава 13

Экспедиции Хьяльти в сельве

Даджара развлекается

Какая бы усталость не навалилась на женщину, как бы она плохо себя не чувствовала, а когда речь заходит об искусстве обольщения мужчин — сразу преображается, в глазах появляется охотничий блеск. Любая из женского «сословия» превращается в самого внимательного слушателя, если оказывается рядом более знающая чем она. Ушки на макушке, рот слегка полуоткрыт, а сознание впитывает каждое произнесенное слово с жаждой потрескавшиеся и давно не знавшей влаги земли.

Даджара взяла под свою опеку Джессику. В лице дочки миллионера Даджара нашла благодарную слушательницу. Джессике пришлось, чтобы прекратить свои страдания в первые же дни в сельве, ликвидировать свою пышную копну волос, чтобы прекратить бесконечные «ухаживания» насекомых.

И, конечно, эту торжественную процедуру девушка доверила не кому-нибудь, а той, кто стала ее просветительницей.

Даджара с удовольствием намотала на руку волосы, собранные в длинный хвост и отсекла их ударом мачете, сожалея, что вместе с волосами не может отсечь и прелестную головку. Но ей удалось подавить преступную мысль и скрыть радость события в сочувственной слезе. Искусством выдавливания слез она тоже владела в совершенстве.

Джессика набрала с собой самые разнообразные лосьоны, мази, гель, дезодоранты. Но куча флаконов под руками опытной Даджары приобретали новые свойства.

— Девочка моя, ты видела современные яхты, успела побывать на большинстве мировых курортов, общалась с самыми богатыми людьми, перепробовала самые изысканные на свете блюда в самых классных ресторанах, за тобой ухаживали лорды, принцы и весь цвет бизнеса, ты пересмотрела все шоу и спектакли Бродвея, Лондона, Парижа. Твое тело ласкал песок Майями, Сингапура, Рио-де-Жанейро. Но считай, что ты ничего не видела и не пробовала. Самые изысканные чувства получаешь, когда тебя сжимают две клешни, которые почему-то называют мужскими руками, и из тебя выдавливают, как из дольки лимона, сок. А ты балдеешь и растворяешься в ощущении поглощения себя и сама начинаешь потом переходить в атаку и пожираешь его.

— Как это? Я хочу знать, я любопытная. Неужели никогда не избавлюсь от своего извечного страха? Представляешь, подружка, я боюсь их и ничего не могу с собой поделать. Сколько раз я себе говорила: сейчас закрою глаза и меня поцелуют. Ах, как это, наверно, прекрасно! Но увы, боюсь, боюсь последствий.

— Какой полоумный тебе сказал, что от поцелуя могут быть последствия? Начиталась всяких глупых книг.

Однажды у Даджары было плохое настроение и между ними возник такой разговор.

— Слушай, девочка, если будешь продолжать ныть, то Хьяльти надоест, и он договориться с местным ягуаром.

— Как это договориться? — произнесла красотка, сделав умное лицо, хотя, это сильно ее портило, выражение глупышки ей шло намного больше.

— А вот так: приперчит, присолит и добавит в твою причёску несколько пахучих травинок, чтобы животное не отрыгнуло сразу кусок мяса.

— Какое мясо?

— Не перебивай, ты что дикий индеец, до мяса ещё не дошла. Сначала посадит тебя на пенёк веерной пальмы. Сразу змейки весело побегут по коленкам к тебе на шейку.

— Ой, не надо. Я так их боюсь.