Первым пришёл в себя Богданов.

— Выжил? Как это… выжил? — бестолково повторил он.

Величко отвечать на этот глупый вопрос не стал.

— И где он? — нарушил своё молчание Звягинцев. — Почему он не здесь?

— Он сейчас находится внизу, на нулевом уровне, они с Руфимовым пытаются запустить АЭС. Но главное — не это. Главное, что теперь стало понятно, кто стоял за покушением на Павла Григорьевича.

Снова пауза. Олег вынужден был признать, что Константин Георгиевич мастерски разыгрывал свою партию, выдавал информацию дозированно, предоставляя Олегу возможность наблюдать за всеми. Впрочем, пока это ничего не давало. На взгляд Мельникова все были ошарашены, но вычислить, кто из них фальшивит, было невозможно.

— И кто же? — нервно спросил Богданов.

А Анжелика Юрьевна перевела свой взгляд на два пустующих кресла, стоящих рядом друг с другом, их обычно занимали Ставицкий и Рябинин. Вслед за ней и остальные уставились на эти места, и вскоре даже до идиота Богданова стало что-то доходить.

— Ставицкий и Рябинин? — проговорил он. — Но… Ну Рябинин ещё куда ни шло, но этот… мямля…

— Не такой уж он и мямля, как выяснилось, — ответил Величко. — Наш Сергей Анатольевич. Я уже отдал приказ взять обоих под арест и надеюсь, что вы все меня поддержите.

— Но нужны доказательства, надеюсь, что вы, Константин Георгиевич, предоставите их нам? Ведь нельзя же так, сходу… — Соловейчик сбился, покосился на Олега в поисках поддержки. Мельников кивнул.

— А что за АЭС вы упомянули? — вдруг спросил Звягинцев. Похоже, он единственный обратил внимание на упомянутую Величко аббревиатуру. — Это то, о чём я думаю, Константин Георгиевич? Атомная электростанция? Но откуда у нас в Башне атомная электростанция?

— Атомная электростанция? — подхватил Богданов. — Это что ещё за зверь такой?

— И почему Павел Григорьевич там, а не здесь, с нами? — добавила Малькова.

— Чёрт знает что, — проговорил Соколов и нервно уткнулся в свой планшет. Звук у него был выключен, но по мерцанию экрана Олег понял, что Соколов с кем-то переписывается. Интересно, с кем?

— Если вы мне позволите, я вкратце обрисую сложившуюся ситуацию, — заявил Величко, все замолчали и обернулись к Константину Георгиевичу. Все, кроме Соколова, который так и не отвёл взгляд от своего планшета. — Но времени у нас немного, а поэтому я постараюсь быть кратким. Подробности будут позже.

Величко заговорил. Свою речь он тоже, видимо, продумал заранее, когда только успел. Мельников почти не слушал, что говорит Величко, всё это он уже знал. Он не отрываясь следил за Соколовым.

Планшеты лежали почти перед всеми членами Совета, это не возбранялось. Все они обладали большой властью и отвечали за важные участки их Башни, а потому просто обязаны были всегда оставаться на связи. Но что сейчас может быть важнее, чем то, о чём говорил Величко? Если только…

Так значит, всё-таки Соколов? Или…

Олег откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, вспоминая каждую деталь, которую успел заметить. Потом снова оглядел всех по очереди, сравнивая, анализируя свои ощущения.

Хоть Величко и обещал быть кратким, говорил он не менее четверти часа. К тому же, его постоянно перебивали, задавали уточняющие вопросы. Да и информация про АЭС требовала обстоятельных пояснений, тем более что Константин Георгиевич и сам не был специалистом в этом вопросе.

— Так что ж это получается? — восклицал Богданов. — Мы тут все можем взлететь на воздух? Выходит, мы на пороховой бочке все сидим? Ну, ничего не скажешь, удружили нам Савельев с Руфимовым, всегда не доверял этим… инженерам. Это что, действительно так опасно?

Анжелика Юрьевна, которая сидела рядом с Богдановым и вынуждена была принимать на себя весь шквал его идиотских реплик, досадливо морщилась, пытаясь незаметно отодвинуться от негодующего главы административного сектора. Соловейчик что-то бормотал себе под нос, Мельников смог расслышать только то, что Соломон Исаевич постоянно поминал бога. Звягинцев и Малькова вели себя, пожалуй, наиболее разумно — всё-таки опыт никуда не денешь. Они собранно слушали, изредка переспрашивая, и старались не показывать своих эмоций. А Соколов… Соколов явно нервничал. Хотя, все они нервничали, и бормочущий себе под нос молитвы Соловейчик, и Анжелика Юрьевна, кидающая на всех недоумённые взгляды. Оно и понятно — заговор, попытка переворота, новый и крайне опасный источник энергии.

Олег отметил, что его самого Величко в своей речи не упомянул ни разу. Как и не упомянул, как именно вышел на Савельева, и где тот всё это время скрывался. Кто-то, кажется, Малькова, попыталась прояснить этот вопрос, но Константин Георгиевич ловко ушёл от ответа. Зато он сообщил про Ледовского и Кашина, обвинив Ставицкого с Рябининым в обоих убийствах. Это, пожалуй, произвело впечатление. Соловейчик заёрзал в своём кресле, пробормотал:

— Это ж что получается? Два члена Совета были убиты? И покушались на Савельева? Что ж такое творится-то? Сергей Анатольевич совсем спятил? Он что, нас всех собирался тут… по одному? Господи, боже ты мой…