Её вздёрнутая вверх бровь, намекала ему освободить её.

Нет. Он хотел, нуждался в ней больше прежнего и игнорировал назойливые мысли, говорящие ему о том, что поиметь её так неправильно. Слишком погруженное в собственное возбуждение, его тело ни перед чем не остановится. Каждая новая фантазия, проносившаяся в его голове, только подпитывала это возбуждение — вкус во рту, жар её тела, сжимающегося вокруг него и вызывающий его оргазм на грань.

Ох, чёрт, её тело словно конфетная страна удовольствий.

Столько позиций. Так мало времени.

Он поднял её ноги, всё ещё лежащие на его талии, и поднёс их к своему лицу, оставив поцелуй на её коленях и потирая шелковистость её бедра.

Скольким различным ощущениям он мог бы научиться у этой женщины?

Столько неразрешенных дел пронеслось в его голове — в основном о Зике — успокоились под её прикосновениями, как под тёплым, уютным одеялом.

Он мог исследовать их медленно до поздней ночи.

— Так мягко. — Его голос стал хриплым. — Нежно.

— Логан? — прошептала она. — Чт…

Что бы она ни сказала, уступило место мощной волне жара, пронесшейся по его телу, заглушая все звуки. Он поцеловал её бедро, эти длинные, подтянутые ноги, которые могли легко обвить его плечи и обхватить его спину. Одна только мысль об этом взбодрила его. Он обхватил её задницу и поднял её со стола, её ноги перекинулись через каждую руку, пальцы ног уперлись ему в ребра. Ближе, ещё ближе, её запах становился всё более опьяняющим.

Подстрекаемый её запахом, он едва мог достаточно быстро сорвать с неё боксеры.

Пальцы сжали его макушку.

— Логан. — Оглушённый от своих растущих желаний, он схватил её крошечные черные кружевные трусики под боксерами и стянул их с атласных бёдер.

Какой она будет на вкус?

— Постой!

Быстрый взгляд на неё — голова, мотающаяся по столу, зажатая губа — сказала ему, что она хочет другого.

— Никаких шансов.

Он бросил трусики на пол и восхитился её блестящими раскрытыми бёдрами перед ним. Такая мокрая и готовая к его языку.

Когда он опустил голову, её колени сжались вместе, и раздражение охватило его.

— Я н… я не… — румянец на её щеках свидетельствовал о том, что её что-то смутило.

Однако, что? У неё тело, которое заставило бы грешника петь отрывки из Библии, как в грёбаном мюзикле, лишь бы получить возможность прикоснуться к нему. Её запах взорвал его мозг так, что он боялся, что мог лишиться контроля над собой.

Сунув руки между её коленями, чтобы раздвинуть их, она вскочила, встав на локти.

— Логан! — Ее нахмуренные брови заставили его задуматься. — Я девственница.

Его ладони соскользнули с её коленных чашечек. Наверняка она сказала не то, что он услышал.

Девственница?

Но, нет, бл*ть. Задумайся, придурок.

Только кровь девственницы могла воскресить его из мертвых.

— Я… никогда раньше не была с кем-то вот так.

Её слова хлестнули, как быстрый и болезненный удар по силовому кабелю.

Дерьмо.

Логан опустил голову и глубоко вдохнул. Этот запах ещё и издевался над ним, насмехаясь над его совестью.

Он выпрямился.

Что за больная и извращенная чушь заставила его желать девственницу?

Девственница.

От чистоты этого слова у него по спине побежали мурашки, как от белоснежной страницы, которую вот-вот забрызгают чёрными чернилами. Да ну на хрен, это заставило его захотеть её ещё больше. Её дегустация была бы лишь закуской к основному блюду, которое он смаковал бы часами.

К концу этой ночи она точно лишилась бы девственности.

Много раз.

Не так.

Он слишком хорошо понимал, почему он хотел её прямо сейчас. Это не имело ничего общего с любовью или чувствами. Она могла быть любой женщиной, с которой он был до неё. Так уж получилось, что она была первой, кого он действительно захотел.

К тому же, несмотря на то, что он был ублюдком при жизни, он определенно не был из тех, кто насилует, или из тех больных ублюдков, которым нравится смотреть, как женщины кричат от боли.

Потому что ей будет больно. Один взгляд на его член, который мог бы легко дать ему работу в порноиндустрии — побочный эффект того, что он сын Гнева, — и она, вероятно, потеряла бы сознание.

Не говоря ни слова, он просунул руки ей под руки и поставил её на ноги. Он поднял её трусики и боксеры с пола и протянул ей.