Господа инвесторы! Возможно, кто-то из вас начал сожалеть о том, что доверил мне свои средства. Вам может показаться, что, поскольку я уже выбрасываю на ветер собственные миллионы, то и ваши активы под угрозой. Но почитайте, что сегодня произошло с активами братьев Белевичей и сколько я заработал через несколько часов. Заработал для всех нас. Разве это не самое лучшее доказательство, что ваши деньги до сих пор в надежных руках?

Если завтра вы решите перевести свои активы в другой фонд, я это переживу, но простите ли вы это сами? Обещаю: ушедшему пути назад уже не будет.

Мои расходы — это вклад в будущее каждого из нас. Чем прозрачнее будут правила, по которым живет наша страна, тем проще нам будет заработать, а главное — сохранить свою собственность.

Чем больше мальчиков и девочек мы откроем двери в социальные лифты, тем меньше у нас будут поводы для эмиграции, тем основательнее будут наши надежды на лучшую жизнь для собственных детей.

Чуть не забыл, что на поверхности. Мой подарок — это также и защита для меня самого. Конечно, этим прецедентом я создаю себе щит, который еще несколько лет будет заслонять бизнес и меня лично от давления власти. Вряд ли кто-то рискнет несправедливо обидеть мецената, однажды увидевшего трех китов и решившего поставить на них Землю.

Эдем кончил. Опершись руками о спинку кресла, он следил за реакцией собравшихся. Он был пьян, но никогда его мысли не были такими ясными.

Первым встал самый старший из инвесторов, жилистый и сухой, единственный, кто чувствовал себя настолько свободно, что позволил себе заявиться на встречу в помятой рубашке. Образец того типа людей, которым никто не смеет возражать, если они затягиваются сигаретой под табличкой «Курение запрещено!» Он встал перед Эдемом и протянул ему жесткую руку.

— Похоже, ты написал своего «Кобзаря».

Они подходили по очереди, протягивали руку и заглядывали Эдему в глаза, давая понять, что не считают Виктора Шевченко безумным, что для них он движущийся не вперед, а вверх инвестор. Они одобрили действия Эдема. Итак, завтра, оказавшись единоличным владельцем своего тела, Виктор Шевченко не пойдет на ум, боясь потерять собственный бизнес.

Только Инара держала руки на коленях и смотрела не на Эдема, а в окно.

Наконец, в комнате для совещаний, кроме главного героя пьесы, остались только она и редактор. Все трое переглянулись, и редактор показал Инари растопыренную ладонь — он отвлечет Эдема всего на пять минут. Инара кивнула.

— Я думал, что в мои годы муравьи уже не бегают по спине. Оказывается, они способны протоптать там тракт, начал редактор, когда они прошли в кабинет Виктора Шевченко. — Я относительно "Фарм-Фьюче". Решил, что вы захотите услышать об этом тет-а-тет. Вы спросили меня сегодня, не знаком ли я с этой компанией. Я когда-то читал о ней, но кроме названия ничего не запомнил. В архиве публикаций никаких упоминаний о «Фарм-Фьюче» не было. Я попросил одного из наших журналистов проверить.

Редактор увидел сухие салфетки и принялся вытирать мокрую шею. Эдема мало Кондрата не схватил от нетерпения.

— В отличие от меня журналист ввел название компании в строку поиска не только на сайте, но и в папке, где собраны все материалы. Он нашел одно упоминание. Статья была неполная, и мы не публиковали ее, отложили до решения или до подходящего информационного повода. Но прежде чем сообщить мне об этом, журналист обратился к своему коллеге, который и был автором неопубликованного текста. Не слишком сложно я рассказываю?

— Да продолжайте!

— Автор вспомнил о старом материале и сразу же подумал: нет ли новостей у героя этой статьи, который в свое время прошел экспериментальное лечение от поражения Митча?

— Что? — глухим голосом спросил Эдем.

— От поражения Митча. Это такая орфанная заболевание. К сожалению, смертельная… — принялся объяснять редактор.

— Я знаю, что такое поражение Митча. Я не слышал об экспериментальном лечении.

— Собственно, тестированием лекарства и занималась «Фарм-Фьюче» — и могла похвастаться результатами. Герой нашей статьи победил болезнь раньше, чем она победила его. Впоследствии компания заявила о намерении начать производство, но не успела — утонула в судебной волоките и внутренних склоках.

— Вы хотите сказать, — ноги Эдема стали ватными, он опустился на стул, — что поражение Митча излечимо?

— Наш журналист связался с героем статьи, — продолжил редактор. — Жив, здоров и полон сил. О судьбе спасшей ему жизни компании он даже не слышал. Люди стараются забыть о болезни, если им удается побороть ее. И для него было новостью, что «Фарм-Фьюче» прекратила свои разработки и лекарства еще не скоро увидят свет. Он ужасно расстроился. А знаете почему? Он решил, что мог бы спасти чью-то жизнь, потому что у него осталась одна пробирка с лекарством.