Мой телефон вибрирует, и я смотрю, как еще один квадратик становится серым.

Лед наполняет мои легкие, и я нажимаю на автомобиль.

Показания прокручиваются по экрану. Показываю предупреждения по мере их поступления.

Лобовое стекло пробито.

Этого не может быть. Это означало бы…

Окно водителя пробито.

Обнаружен удар.

Обнаружен крен.

Заднее стекло пробито.

Я нажимаю на функцию GPS.

Господи Иисусе.

У меня болит грудь. Мне приходится напоминать своему телу, что нужно дышать.

Это близко к дому.

Слишком близко к дому.

На карте есть красная точка, где раньше была другая машина. Раньше. Прямо рядом с нынешним местоположением поврежденного автомобиля.

Кто-то взорвал мою гребаную машину?

Я думаю о первом уведомлении датчика на втором автомобиле.

Лобовое стекло пробито.

Пуленепробиваемое стекло пробито.

Стены лифта смыкаются вокруг меня.

И мои руки начинают дрожать.

Я не помню, когда в последний раз у меня дрожали руки.

Отрывистыми движениями я перехожу к своим контактам и набираю номер Пейтон.

Я должен позвонить кому-то еще.

Позвонить своим людям.

Я должен сказать Рокко, чтобы он кому-нибудь позвонил.

Но что-то… что-то глубоко внутри меня извивается.

Телефон звонит.

И звонит.

И звонит.

Моя свободная рука сжата в кулак так сильно, что пальцы болят.

Еще один звонок.

И когда я выхожу из лифта, на звонок отвечают.

— Плати…

Но мне отвечают ее крики.

Крики, которые пронзают мою грудь.

Крики, которые разрывают мою душу.

— Они схватили ее. — Задыхающиеся слова Роберта смешиваются со звуком ужаса Пейтон.

И я чувствую то, чего не чувствовал уже двадцать лет.

Страх.

Всепоглощающий страх.

— Кто? — требую я.

Роберт кашляет.

— КТО? — Мой крик гулко разносится по вестибюлю.

— Мик… — Он снова кашляет. — Это были люди Михаила.

Затем я слышу нечто худшее, чем крики Пейтон о помощи.

Я не слышу их.

Я ничего не слышу.

И я начинаю спринтерский бег.

Визг шин проносится по линии, и в тот же момент я слышу, как Роберт роняет телефон, задыхаясь.

Выскочив на улицу, я кладу трубку и набираю другой номер.

Держись, детка.

Я тебя догоню.

Кинг отвечает.

— Привет.

— Собери всех.

— Что случилось…

— ВСЕХ!

ГЛАВА 76

Пейтон

Моя голова ударяется обо что-то, и я зажмуриваю глаза от боли.

Рядом раздается смех, мужской смех.

— Ты видел, как эта штука загорелась? — спрашивает один голос взволнованно.

— Мы все это видели, тупица.

— Прямое, блять, попадание! — Первый мужчина не успокаивается.

Я медленно открываю глаза, пол подо мной слегка покачивается, и мне кажется, что я лежу на полу, в задней части какого-то большого автомобиля. Мои колени согнуты, и шершавый ковер царапается о мою щеку.

Мои руки связаны вместе, толстая лента скотча обхватывает запястья, и новая волна паники охватывает меня.

Меня забирают.

Я сжимаю губы, чтобы подавить хныканье. Я не хочу издавать ни звука. Я не хочу, чтобы они знали, что я проснулась.

По крайней мере, я лежу на правом боку. У меня болит все тело, но левый бок болит особенно сильно. Наверное, потому что именно с этой стороны в нас врезались их грузовики.

Я заставляю свои глаза сфокусироваться на задней двери передо мной, чтобы не заснуть.

Но бодрствовать — значит думать.

Джайлз мертв.

Двое мужчин в первом внедорожнике… Я даже не знаю их имен, и они мертвы.

И Роберт.

Мое горло сжалось еще сильнее.

Роберт тоже может быть мертв.

И это все моя вина.

Все потому, что я хотела уйти из дома.

Потому что я не понимала.

Слезы катятся из моих жгучих глаз.

Мне говорили. Неро говорил мне снова и снова, что это опасно. Но я не понимала. Не по-настоящему. И теперь я ответственна за смерть стольких людей.