Песцов и Львов, два монарха, все две недели провели в переговорной, согласовывая и утрясая кипы документов, чтобы потом под прицелом камер торжественно поставить росчерк на двух листках бумаги в роскошном адресе, обменяться рукопожатиями и совместно улыбнуться для репортеров — как это обычно происходит меж двух монархов. Время от времени к ним на помощь приходили необходимые люди, вносили свою лепту в общее дело и уходили обратно, утирая с лица не то трудовой пот, не то разжиженные мозги. Император и хан обреченно глядели им вслед и принимались за очередной вопрос.

У Львова на любой случай имелось готовое парадное облачение. Ну да: он может себе позволить выйти в одном и том же фраке и два, и три раза подряд, и никто этого не заметит. Песцову же приходилось создавать себе церемониальный гардероб с нуля. Жены занимались своими туалетами, бросив супруга на произвол судьбы, и если бы не домовые, вполне мог случиться дипломатический скандал.

К счастью, в Караим-кала, в пронафталиненных сундуках, отыскали парадное ханское облачение и спешно прислали его в Санкт-Петербург. Костюм был в печальном состоянии: где потрачен молью, где мышами, где временем. Его пришлось спешно приводить в порядок, но домовые справились. Справились они и с дамскими туалетами, и с мужскими нарядами, и с прическами, и еще со многим другим. Но надо признать: пришлось им нелегко.

И вот настал назначенный день. Не сказать, что успели всё, но основное было сделано: наряды пошиты и подогнаны, прически накручены, злато-серебро начищено, бумаги приготовлены. И даже герб и флаг Дикого поля, которых отродясь не бывало, придумали, нарисовали и утвердили ханским указом.

Столица бурлила и кипела. Те, кто смог и удостоился, наводили последнюю красоту на лица и туалеты. А прочие вместе со всей остальной страной с самого утра прилипли к телевизорам. Кто-то дома, а кто-то на улицах, где на центральных площадях городов установили большущие экраны. Даже в спортбарах вместо всевозможных состязаний включили трансляцию из императорского дворца.

Ситуация была не сказать, чтобы совсем новая. Главы государств регулярно встречаются друг с другом, подписывают в торжественной обстановке на камеру важные документы. На эти случаи расписаны протоколы, нормы и правила. Все встречи похожи друг на друга, и обычно не вызывают у публики ни малейшего интереса. Но сейчас был один нюанс. Даже три нюанса. Во-первых, Дикое поле никогда не фигурировало в подобных перфомансах. Во-вторых, никто в империи — кроме немногих послов — никогда не видел живого хана. А в-третьих, нынче ханом стал молоденький имперский дворянин. Не то, чтобы совсем неизвестный широкой публике, эпизод с малым императорским набором помнили многие. Но сам факт, что молодой, едва достигший восемнадцатилетия парень стал ханом народ привлекал и будоражил. Внезапно оказалось, что почти обычный пацан может подняться на самый верх. И, конечно, многие парни возмечтали повторить этот беспримерный подвиг. Девочки же принялись кто мечтать о подобном супруге, а кто и строить планы разной степени реалистичности.

Рейтинги новостных каналов скакнули вверх. В ожидании нужного момента запускали биографию Песцова, старые кадры добычи императорских регалий и церемонию награждения. Крутили повторы недавних новостей, портреты императора, Песцова, генералов и офицеров. Мелькнули даже младший унтер-офицер Лытнев и новобранец Витёк Козочкин. Козочкина матушка даже прослезилась: мол, пошел малолетний уголовник в армию — человеком стал, теперь по телевизору кажут в числе героев, а не в криминальных новостях.

И вот, наконец, грянула музыка, пропели фанфары, и на всех экранах появился большой церемониальный зал императорского дворца, заполненный народом. На возвышении стояли две тумбочки-трибуны, украшенные государственными гербами: двуглавым львом в коронах и одноглавой лошадью в меховой шапке. Позади трибун церемониальные спецы установили чуть склоненные друг к другу государственные флаги.

Снова грянули фанфары. В противоположных углах подиума слуги одновременно открыли двери, и в зал вступили монархи. Император Пётр Четвертый, в пурпурной, отделанной горностаем мантии поверх парадного костюма, очень похожего на ливрею Магнуса и хан Олег Первый в красном бархатном халате с меховой оторочкой, в островерхой меховой шапке и меховых сапогах. Император был в том самом малом наборе — корона, скипетр, перстень. Хан держал в руках церемониальную плеть с инкрустированной перламутром рукоятью и вделанным в оголовье рубином. Главы государств сошлись на середине сцены, обменялись сперва поклонами, затем рукопожатиями, и разошлись каждый к своей трибуне.

Появился церемонимейстер. Он коротко объявил суть того, что сейчас будет подписано: договор о мире, договор о дружбе и сотрудничестве, договор об экономическом и военном союзе. Красивые девушки в строгих деловых костюмах разложили на трибунах адреса с титульными листами договоров. Подождали, пока высокие договаривающиеся стороны заверят бумаги. Потом поменялись местами, подождали еще немного и разнесли подписанные экземпляры каждая в свою дверь.

Монархи по очереди произнесли короткие речи о новой странице истории, о перспективах сотрудничества и грядущих годах процветания. Потом сфоткались на фоне государственных флагов и удалились каждый в свою норку. То есть, в дверку. Чтобы через полминуты встретиться за кулисами.

Кулисы — это такое специальное место, где царствует альтернативная реальность. И реальность эта может самым радикальным образом отличаться от демонстрируемой публике картинки. Лишь весьма наивный человек примет все те взаимные реверансы, которыми обмениваются политики на публику, за истину. Нет, истина не здесь, хотя и где-то рядом.

За кулисами Львов расстегнул пряжку и скинул мантию на руки подбежавшим слугам. Бережно снял с головы драгоценный обруч и уложил его в ларец вместе со скипетром и перстнем и уселся за стол. Ему тут же подали чашку с кофе и блюдо бутербродов.