– Выйду подышать, – сказала я девочкам и шатающейся походкой направилась к выходу из клуба.

– Телефон с собой возьми, – согласилась Соня. Она станет хорошей матерью, только чересчур бдительной.

Проходя через зеркальный коридор, я мельком бросила взгляд на свое отражение и едва узнала себя: тонкий сиреневый сарафан, подчеркивающий изящную талию, волосы, струящиеся радужными косами, румянец, игриво играющий на щеках, и глаза, затуманенные алкоголем. Жаль в темноте не различить их необычный зеленый цвет, я всегда ими гордилась – как загадка лесной чащи, где свет и тень переплетаются в танце.

Выбравшись на улицу, я жадно вдохнула свежий ночной воздух. Неуверенно ступая вперед, я спустилась по ступенькам, на которых уже кто-то сидел. Судя по ширине плеч – мужчина. И я, клянусь, видела уже эту спину! Но где – не помню. Я вообще ни в чем не была уверена, в глазах все расплывалось, я толком даже очертаний не видела. Черт, нужно подышать, протрезветь хоть немного! Я решила присесть рядом, но конечно же, приземлилась не так изящно, как хотела, а как мешок картошки рухнувший с плеча. От удара копчиком о ступеньку я охнула и выругалась матом.

Человек, который сидел на ступеньках и которого я теперь касалась своим бедром, повернул ко мне голову и спросил:

– Ты русская? – его голос, как низкий аккорд гитары, вызвал мурашки по коже. Вау! И этот чудный акцент, так букву «р» произносят только французы.

– А ты француз, знающий русский? – ответила я, чуть ближе придвигаясь к его бедру для тепла. Казалось, он не возражал. Сузив глаза, я пыталась лучше его разглядеть, но передо мной был лишь образ молодого Сэма Винчестера из «Сверхьестественного». Вот это меня глючит! Я моргнула. – Боже, ты так похож на героя моего любимого сериала!

Незнакомец лишь мягко улыбнулся.

– Как тебя зовут, веснушка?

– Ух-ты! – я никак не могла избавится от ощущения, что попала в эпизод сериала. – Мне нравится «Веснушка», оставим так. А твое имя? Или погоди, сейчас тоже прозвище придумаю…

Я задумалась, подняв глаза к темному небу, на котором звезды устроили безумную пляску. Незнакомец рассматривал меня открыто и даже не пытался скрыть любопытство.

– Я Алекс, – произнес он, а я утонула в его голосе, как в сладком сне. – Можешь не напрягаться.

– Честно говоря, не могу придумать ничего лучше Винчестера, – призналась я, утомленная мысленной работой. Хотя… с каких это пор? Его сходство с Сэмом было впечатляющим, разве что волосы короче.

Парень тихо хмыкнул, отвернулся, уставился куда-то вдаль, а потом порылся в кармане пиджака и выудил сигарету, подозрительно не похожую на обычную, никотиновую…

– Будешь? – предложил он и зажег сигарету, вручив мне ее, не дожидаясь ответа.

– А это… законно?

– У меня глаукома, – его губы растянулись в улыбке. Хотелось бы мне остановить этот миг и подольше рассмотреть эту улыбку. Красивая.

– А врешь ты хуже, чем придумываешь прозвища, – я взяла сигарету.

Что ж, раз уж я с утра решила, что пойду на все авантюры, то отступать нельзя. Сделала глубокую затяжку. Легкие обожгло и расцарапало одновременно, я закашлялась.

Алекс рассмеялся, а я закрыла рот рукой, пытаясь не выкашлять внутренности и помахала рукой, отгоняя от себя сладковатый дым.

Реальность начинала расплываться…

Я повернулась к парню, чувствуя легкость и расслабление. Время потеряло свою привычную структуру. Я словно взмыла вверх над землей, свободный от тяжести повседневности, и мир затянуло белой дымкой...

Девочки перешептывались, стараясь меня не разбудить. Я открыла глаза и тут же ощутила, как меня накрыла волна тяжести. Каждая клеточка тела словно протестовала против непрекращающегося гудения в голове.

«Который час?» мелькнула мысль, но тут же ушла в небытие, как и все мои воспоминания о вчерашнем вечере. Моя память никогда еще не была на уровне… амнезии после удара по голове.

– Жива? – Кристина склонилась надо мной, протягивая ледяную минералку, капли которой соблазнительно стекали по запотевшим стенкам бутылки. Ах, вода, спасительная вода!

Я медленно поднялась.

– Жива… – прохрипела я, потирая помятое лицо ладонью.

Приняв у подруги бутылку, я нетерпеливо открутила крышку и жадно пригубила. Я чувствовала себя словно пленница своего собственного тела, где каждый сигнал – это крик о помощи. Хотелось спрятаться под одеялом и забыть, что похмелье – это не просто состояние, это философия, урок жизни: за каждым «хорошо» непременно приходит «плохо».

– Мы за тебя волновались, – Соня уселась на край моей постели.