У англичанина при этом сделались замечательные глаза: больничная карта всех русских, некий анамнез. И знакомиться он теперь не очень спешил, порываясь что-то показать Мари в самом дальнем от этой гоп-компании углу зала. И было от чего: он оказался, вдобавок ко всему, не просто Эшли Аддиган, а сэр пэр старший лорд норд форд хранитель какой-то печати подвязки замазки и прочая Эшли Аддиган.

Фоме захотелось уйти и он снова выпил, уже с другого стола, не такого буйного.

Беседа, наконец, завязалась.

— А вы чем занимаетесь, Эфим? — спросил сэр Эшли, старательно выговаривая эти странные славянские имена.

— Я доктор, — скромно сказал Ефим. — Ну, еще менеджер и импресарио вот этого вот типа… — Он дернул Фомина за рукав, чтобы тот не так явно сваливал в разговоре. Фомин чуть не упал от неожиданности.

— Жалобы есть? А то сразу вылечу, как его! — кивнул он на ищущего равновесие Фомина.

Англичанин лечиться не хотел, зато заинтересовался самим Фоминым.

— А вы, Андрон, коллега Эфима? Вместе сотрудничаете?

Он хорошо говорил по-русски, почти правильно, только со звуком «е» у него были какие-то проблемы, он все время делал его оборотным.

— Он поэт, и как все поэты — эбанутый! — немедленно отреагировал на это Ефим.

— Как интересно! — обрадовался англичанин, благоразумно пропустив эпитет мимо ушей. — И какой, хороший, возможное?

— Ну, если эбанутый, значит, хороший, — опять ответил за Фомина Ефим.

— Эбанутый, это слэнг такой? Я правильно понял? — Сэр Эшли не выдержал и продемонстрировал широту как образования, так и восприятия. — Это значит немножко странный, да? Правильно?

— Правильно, правильно! — подтвердил Ефим. — Только не немножко, к сожалению, а очень прилично.

— Но для поэтов, каким существует мистер Фомин, это, наверное, ближе к норме, не правда ли? Никто не вправе судить поэта, — улыбнулся сэр Эшли.

Он хотел, чтобы в компании все было хорошо или хотя бы без драки. Но Ефиму было на это плевать. Он вел себя все более как попало.

— Не-е! — покачал он головой. — Я б их не то что судил, расстреливал бы! Особенно эбанутых и обнутых. С ними вообще никакого сладу нет. Заказываешь про Родину, пишет про помойку! Вот сейчас бы расстрелял, да деньги вложены!

Сэр Эшли покрутил головой, утрясая информацию, потом принужденно рассмеялся:

— А, понимаю: менеджер, агент!..

Он опасливо похлопал Ефима по плечу: мол, понимаю, шутка!

— Ну все, я пошел! — сказал Фомин, которому надоело стоять болваном.

— Почему? — удивился Ефим. — Сейчас стихи прочтешь, докажешь. Вот!..

Он достал откуда-то лист бумаги…

— Это из его последних опусов. Правда, черте что и без размера, но что возьмешь с них, с поэтов?.. Я вам лучше из его ранних прочту, про избы серые ее… родины.

И Ефим с чувством прочел ошеломленным слушателям Блока о том, каквязнут спицы расписные в расхлябанные колеи, и невозможное возможно…

— Вот это я понимаю про родину! — сказал он, закончив.

Вокруг них собралась уже небольшая, слегка обалдевшая толпа, раздались жидкие аплодисменты. Ефим скромно поклонился.

— А еще он пишет сочинения Пушкина, Шекспира, Данте, Гете и Бодлера на языке оригиналов, причем, именно те, что проходят в самой средней английской школе, — кивнул Ефим сэру Эшли. — Европейски пишущий человек! Или вот!..

Не давая опомниться слушателям, он прочел и Маяковского. Ефим читал с таким пафосом, что англичанин засомневался в том, что он шутит и уже вопросительно посматривал на Мари. Толпа, поняв, что это не перфоманс, а разборки, стала плотнее.

— Ну, а что-нибудь посвежее у вас есть? — спросила Мари. — Последнее?

— Да говорю вам, последнее время стал грешить размером, на прозу сваливать! Вернее, не поймешь, то ли стихи, то ли проза. Ну вот, к примеру… — Ефим заглянул в листок бумаги. — Я еще правда и сам не читал… а, ну вот!..

И он начал читать, заунывно, нараспев, копируя аденоидную манеру Бродского:

— Четвертая Точка в самом Центре Миров, Где нет никакого Дыхания, Но Оно так сильно с обеих Сторон, Что только Четырежды Семь Замков Спасут тебя от испепеляющего Огня Истины! Тогда все. Почти…

Ефим сделал паузу — каково?.. И продолжал с еще большим вдохновением:

— Алмаз всезнания в твоих руках, Но это пока ты там. Но кто там? Только Ману и Двое никому Неизвестных. Кто ты, чтобы попасть туда?..