И если бы он хотел меня убить, он бы уже это сделал. Так что трудно представить, чтобы он использовал аргумент «женись на мне или умри».

Я не хочу умирать.

Если он поставит мне этот ультиматум, я думаю, я пойду до конца. Брак не так плох, как смерть. И я просто продолжу искать способы сбежать. Он не может вечно держать меня запертой в спальне.

При следующем выдохе мои щеки раздуваются, поскольку меня одолевает усталость.

Я смотрю на кровать, опасаясь ею воспользоваться.

Но нет смысла пытаться сделать временную кровать в шкафу или ванной, или где-то еще. Это не одна из моих книг о мстителях-убийцах, где они всегда в бегах и пытаются перехитрить того, кто может за ними гнаться. Это я уже и так полностью и по-настоящему нахожусь в плену. Кинг знает, что я здесь, и то, что я прячусь в комнате, этого не изменит.

Я сжимаю губы, продолжая смотреть на кровать.

Держу пари, что это его комната.

Держу пари, что он привел сюда много женщин

Надеюсь, по их доброй воле.

И… я уверена, что этот матрас чертовски удобен. Такой человек, как Кинг, ни за что не стал бы экономить на собственной кровати.

Но как только я начинаю думать о том, чтобы залезть под пушистое одеяло, я начинаю осознавать, насколько отвратительно и грязно я себя чувствую.

Это был длинный день. Подготовка заранее, чтобы встретиться с Ли, ощущается как целая другая жизнь.

Для него, я думаю, так оно и было.

Я морщусь от своих собственных темных мыслей. Мне придется вернуться к терапии после этого.

Я смотрю на себя сверху вниз.

Несмотря на все остальное, я носила бюстгальтер дольше, чем кто-либо когда-либо должен был, так что его придется убрать. И эти джинсовые шорты начинают натирать в тех местах, где я не хочу, чтобы они натирали, так что было бы неплохо надеть что-то мягкое. И моя некогда милая футболка липнет ко мне из-за панического пота, который я перенесла во время похищения, а значит, ее нужно постирать, если не сжечь. А мои ноги… если я слишком много буду думать о том, как болят мои ноги в этих маленьких балетках, которые я носила, потому что они были милыми, а не удобными, я снова начну плакать.

Мой взгляд перемещается между открытой дверью ванной, кроватью и дверью, которая, должно быть, ведет в шкаф.

«К черту все это».

Я беру воду под мышку и, затаив дыхание, пробую открыть закрытую дверь, радуясь, что она открывается без усилий.

Дверь открывается внутрь, и, как и в ванной, мягкий свет исходит от светильников. Только в этом случае свет исходит из-под полок.

Шкаф огромный и хорошо организованный, но не совсем полный. Это не значит, что у Кинга нет тонны одежды, потому что она у него есть, просто у него недостаточно вещей, чтобы заполнить эту гигантскую гардеробную.

Выключатель света выглядит гораздо сложнее, чем должен быть, но через некоторое время я понимаю, как включить встроенные светильники на потолке.

Игнорируя костюмы и модные вещи, я направляюсь к ящикам, выстроившимся вдоль задней стены.

Первый ящик, который я наугад выбираю, полон носков. Носки лежат ровно, рядами, не парами.

«Чудак», — шепчу я, закрывая ящик.

Следующий ящик почти так же шокирует. Сами по себе боксеры, сложенные в идеальные квадраты, не были бы такими уж ошеломляющими, но яркие шелка оказались совсем не тем, что я ожидала.

Не в силах сдержаться, я протягиваю руку и тру материал между большим и указательным пальцами. Они такие мягкие и неожиданные, что я чувствую еще одну пару.

Но я определенно не задаюсь вопросом, как бы выглядел в них Кинг.

И я не чувствую никаких скручиваний внизу живота.

Нет. Вовсе нет. Для стокгольмского синдрома еще слишком рано. Это просто мое тело напоминает мне, что я выплеснул все, что съела ранее.

Я захлопываю ящик. Я не собираюсь спать в нижнем белье Кинга.

Следующий ящик наконец оказывается полезным, когда я нахожу выбор спортивных брюк. Я знаю, что они будут слишком длинными для меня, но это лучше, чем носить боксеры незнакомца.

Когда Кинг насильно тащил меня из здания Ли, а мое тело было прижато к его передней части, не было похоже, что у него было много жира. Но он крупный мужчина с крупным телосложением, так что, хотя я могу быть пухленькой, я внутренне усмехаюсь, вспоминая, как он называл меня так, эластичный пояс означает, что они должны натягиваться на мои бедра.