— Если этот разрешит, достану, — кивнул он в сторону Аскольда.

— Валяй, — качнул стволом ПМа тот, — только я сначала посмотрю, что там такое… ты (он повернул пистолет в сторону начальника сберкассы) вынимаешь все из моего и из его ящика, кладешь на пол и отходишь на пять шагов в сторону.

— А я? — спросил я из-за колонны.

— Ты пока там сиди и не отсвечивай, — ответил он мне, — а Зина (и откуда он ее имя-то знает, пронеслась у меня в голове мысль) посмотрит, что ты там выложишь.

Так это, похоже, одна шайка-лейка, продолжил я напряженную мозговую активность, Аскольд с Зиной-корзиной, ну дела… а Зина тем временем осторожными шажками приблизилась к двум этим ящикам, заглянула внутрь, потом вытащила из них обоих по пакету и двинулась обратно к Аскольду.

— Эй-эй, — заволновался я, — мое-то зачем забрали.

— Значит надо, — угрюмо сказал Аскольд, пододвигая Зиночку к выходу, — сидите здесь еще десять минут, потом оба свободны, — добавил он, уже практически скрывшись в дверном проеме.

А я посмотрел на Арнольдыча и тяжело вздохнул. Он в ответ сделал то же самое.

— Чего делать-то будем? — спросил я у него.

— Ты не знаю что, — пробурчал он в ответ, — а я на свое рабочее место пойду.

— Стой-стой, — притормозил его я, — что это ты там говорил про временные промежутки?

— Не помню уже, — вторично пробурчал он едва слышным голосом, — а вещи твоей матери считай, что я тебе выдал — так что наши дела закончены.

— Как это закончены, — взволновался я, — в упор не вижу ни одной вещи из сейфа.

— Это уже твои проблемы, что ты не смог их удержать, — ответил он, — выходить отсюда будешь? А то ведь могу и запереть тебя тут…

— Буду, — буркнул в ответ я и побрел за этим начальником, но заметил странную вещь, о чем и сообщил ему, — мы куда-то не туда идем, выход же вон где, справа…

— Там вход, — сурово отвечал он, — а выход в другом углу — чего непонятного?

— Да нет, ничего, — эхом отозвался я и сменил направление движения.

В левом дальнем конце подвала имела место еще одна дверь, тоже стальная, но укрепленная ребрами жесткости со всех углов. Арнольдыч, чертыхаясь, выбрал из связки нужный ключ и мы оба выбрались наконец на свежий воздух. Этот выход оказался с фасада одиннадцатого дома, справа виднелась дверь в сберкассу, а прямо на проезжей части пустота, тут обычно не чаще раза в полчаса проезжали одинокие ГАЗ-53 или 24-е Волги, немагистральная улица Челюскинцев. Слева на Кирова чуть пооживленнее движение было, плюс там еще периодически громыхали трамваи 11 и 12 маршрутов, первый до железнодорожного вокзала довозил желающих, второй до городской автостанции.

— Ну пока, — бросил мне через плечо Арнольдыч, — дальше сам разбирайся, — и он чуть ли не бегом забежал в свое подведомственное учреждение и даже запер за собой дверь, как я заметил краем глаза.

И остался там, сразу за этой дверью, кося на меня напряженным взором через мутноватое стекло. Я мысленно пожал плечами — он там умом что ли тронулся в этом подвале, когда Аскольд на него пушку наводил? И тут мой глаз зацепил табличку, расположенную рядом со входом в сберкассу. Там было написано совсем не то, что было, когда я в первый раз переступал ее порог, не «Сберегательный банк СССР, филиал №30/28, Заводское отделение», а напротив «Сбербанк России, Открытое Акционерное общество, Заводское отделение». Номер, правда, тот же самый остался, 30/28.

Это что, мысленно возопил я, обратно меня что ли занесло в свой 2023 год? В Советском же Союзе не было акционерных обществ, ни открытого, ни закрытого, ни даже публичного типа. Да и слово Россия там употреблялось по лингвистическому лимиту — чем меньше, тем лучше… лучше, как говорится, меньше, да лучше… хотя больше и хуже на мой взгляд было бы оптимальнее.

Арнольдыч сидел за своей дверью насупившийся, как сыч, я понял, что каши с ним не сваришь и повернул налево, по направлению к своему жилищу. И тут меня ждал новый шок — навстречу по проезжей части пронесся самокат с пацаном верхом на нем, но колес у этого самоката не было… скользил он в десятке сантиметров от дороги без всякой опоры… воздушная подушка у него что ли? Да не, бред это — для воздушной подушки нужен двигатель мощностью с КАМАЗ, бензобак на полсотни литров и реветь все это должно, как трактор, выбирающийся из грязи.

А что тогда поддерживает этот самокат… ответа я не сумел сформулировать, а просто двинулся дальше на непривычно пустой проспект Кирова. Обычно в середине дня тут достаточно оживленно было с транспортом, а сейчас нет… звенящая пустота, только еще парочка на это раз девчонок рассекала пространство на аналогичных самокатах без колес. На очень приличной скорости — навскидку я ее определил как 40–50 км/ч. Одна из девчушек, одетая в легкомысленные шорты и топик, даже помахала мне ручкой и приветливо улыбнулась. Я автоматически тоже сделал ей ручкой.

Сделал шаг на проезжую часть проспекта и удивился в третий раз — не было тут никаких рельсов, кои лежали посередине дороги с момента ввода в эксплуатацию нашего родного завода, в 1932 что ли году это случилось. А вместо рельсов была странная пружинящая основа…

Остановился на ней и попрыгал даже — точно пружинит. Но тут что-то зазвенело вдали, в районе пересечения с Октября, в народе это место называлось «пьяный угол». Я от греха подальше очистил мостовую и отошел на обочину, а буквально через полминуты передо мной возник очень красивый современный трамвайчик, трехвагонный… а если точно, то длинная такая колбаса из трех частей, соединяющаяся гибкими резиновыми сочленениями. И тоже, зараза, без колес все это сооружение передвигалось.