Половина десятого! Я не просто опоздала на первую пару, но еще и рискую пропустить начало второй.

Схватив телефон с прикроватного столика, бегу в ванную и на ходу отвечаю на звонок. Милли.

– До сих пор спишь? Препод только что сделал перекличку. Первая лекция самого непробиваемого лба этого универа, а ты умудрилась проспать!

Милли старается говорить шепотом, но то и дело переходит на писк.

– Да тише ты! Не пройдет и минуты, как тоже окажешься в списке отсутствующих. Я в ванной. Приму душ, оденусь и примчусь в универ.

– Считай, на вторую ты тоже опоздала.

– Милли, ты плохо меня знаешь. Отключаюсь! – Иначе точно опоздаю.

На сборы уходит пятнадцать минут. Прохладный душ в течение пяти, сушка волос с одновременной чисткой зубов – еще четыре, поиск одежды и переодевание – две, легкий макияж – три, провести расческой по волосам – одна.

Бегу к своей крошке. Хорошо, что ключи второпях не забыла.

Дороги, по которым можно проехать, миновав заторы, я знаю и без навигатора, а гнать по городским улицам могу почти как Ферстаппен 10 по трассам Формулы-1.

И вот за семь минут до начала второй пары я на парковке университета. Выскочив из машины, хлопаю дверью, включаю сигнализацию и бегу в сторону корпуса.

Узкое платье немногим выше колен и туфли на каблуках – не лучшая форма для спортивных рекордов. Сэкономив время на поиски одежды и стянув с вешалки первое же более или менее приличное платье, я не подумала, что можно хотя бы разок снизойти до не шибко любимых мною балеток. Пожалуй, сейчас я готова петь дифирамбы единственной имеющейся в моей коллекции паре.

Я добегаю до нужной кафедры и с иронией отмечаю, что такого рвения не наблюдала в себе даже во время зачета по физподготовке в прошлом семестре.

Милли упомянула номер аудитории, но в шепоте лектора на заднем фоне я так и не различила, было на конце число «тринадцать» или «четырнадцать».

Собираюсь заглянуть в ту, что ближе к началу коридора, но замечаю, как в соседнюю входит высокий мужчина с ноутбуком под мышкой. Я бросаюсь следом и успеваю проскочить в аудиторию прямо перед его носом.

Отдышавшись, осматриваю помещение в поиске свободного места и замечаю лицо, знакомое по вчерашней сцене в фойе. Взгляд задерживается на симпатичном брюнете с пирсингом в ухе и, вспомнив, что еще вчера он стоял в компании местной грозы венерологов, перевожу взгляд на его соседа по парте.

Облюбовав стол перед самым носом преподавателя, парни лениво разглядывают окружающую обстановку. Светловолосый скользит мимо меня равнодушным взглядом, секунду смотрит на препода, погруженного в экран ноутбука, и… возвращается ко мне.

Правая бровь Хорнера медленно ползет вверх, аттестуя мои нижние конечности. Он с трудом отводит взгляд от выреза на моем платье и щурится, будто пытаясь вспомнить, где меня видел. Узнает. Определенно.

– Извините, кажется, перепутала аудитории, – тараторю я, переводя взгляд на удивленного препода, и выбегаю в коридор, чтобы успеть залететь в соседний кабинет.

Мне повезло: историк задерживается на несколько минут. Это дает возможность спокойно сесть рядом с Милли и достать тетрадь.

– Ночевала-то дома? – подруга с ехидной улыбкой подпирает кулачком подбородок.

– А ты? – парирую я, заранее зная ответ.

Их с Хорнером Лавстаграм был настолько «беспалевным», что поверить в эту чушь могли только идиоты.

– Смеешься?

– И чья это была идея?

– Моя, разумеется. Он надеялся, что после ужина я по-соседски приду к нему в гости и подыграю для фото с кофе и десертом. Мы живем в одном комплексе, но на разных этажах, – добавляет Милли, заметив мою реакцию на ее «по-соседски». – Было лень тащиться на двадцать третий этаж.

– Бесспорный аргумент, – усмехаюсь я, представляя, какую опасность представляет подъем на лифте в сравнении с дружеским посещением логова хищника.

– Ну и? – Испытующий взгляд подруги красноречиво показывает ее настрой. Она собирается вытянуть из меня информацию любыми способами. – Чего проспала-то?

– Пришлось забирать с вечеринки пьяного брата.

– Брата?! Я думала, ты единственный ребенок в семье.

– Брат двоюродный, сын папиного близнеца. – Что вполне могло бы быть правдой. Кто ж знал, что дядя Джордан уйдет в католические священники.