– Как я его потащу? Вы его тащите ко мне домой.

Затем потащили его домой.

Впустила старуха зайцев и всех зверей, двери за ними заперла, закрыла трубу от печи, взяла палку, доску. Тут вскочил старик на ноги, и принялись они вдвоем со старухой бить зверей. Всех убили, один зайчик только остался, он открыл закрытую трубу и убежал. Когда заяц через трубу бежал, уши его запачкались черной сажей.

А старик со старухой сняли со всех зверей шкурки и на вешала повесили.

Вот пришла жена богатого старика, спрашивает:

– Как вы так много зверей убили?

– Так вот и убили.

Когда жена богатого старика уходила, дали ей белку. Она бросила белку на нары и говорит:

– И мы убьем.

Жена богатого старика отправилась к своему мужу и все ему рассказала.

Богатый старик огниво, топор, пешню, сетку взял и отправился. Он пришел к тому же месту, где был бедный старик. Придя, вдоволь наелся черемухи. Затем засунул ягоды в уши, нос, глаза, рот и лег.

Из тайги прибежал заяц.

«Отчего, – думает заяц, – помер богатый старик? – Если сказать, что умер от жажды и голода, что ли? – Нет, вон у него в носу, в ушах, в глазах, во рту черемухи полно. Если сказать, что замерз, что ли? – Нет, у него топор, огниво».

– Таежные звери! – позвал заяц. – Приходите, богатого старика потащим!

Затем со всех сторон прибежали зайцы, хорьки, белки, лисицы и разные звери. Взяли старика за ноги, руки и потащили его домой.

Вдруг прибежал один заяц. Весь до ушей белый, а уши черные как сажа.

И сказал черноухий заяц:

– Стойте, зайцы! Обманывают нас люди, хотят заманить да убить всех. Давайте лучше бросим старика в воду.

Так они его бросили и разбежались.

Богатый старик выскочил из воды, схватил топор и бросил, попал в ногу одного зайца. Схватил этого зайца и так только одного и добыл.

Жили в одной деревне Чурка и Пигунайка. Чурка был парень тихий – больше молчал, чем говорил. А жена его Пигунайка больше языком работала, чем руками. Даже во сне говорила. Спит, спит, а потом бормотать начнет, да быстро-быстро: ничего не разберешь! Проснется от ее крика Чурка, толкает жену под бок:

– Эй, жена, ты это с кем разговариваешь?

Вскочит Пигунайка, глаза кулаком протрет:

– С умными людьми разговариваю.

– Да ведь это во сне, жена!

– А с умными людьми и во сне разговаривать приятно. Не с тобой же мне говорить! Ты в один год два слова скажешь, и то в тайге.

Три дела у Чурки было: зверя бить, рыбу ловить да трубку курить. Это он хорошо делал!.. Пойдет в тайгу зверя бить – пока друзья силком Чурку не выведут из тайги, все за зверем гоняет. Станет рыбу ловить – до того освирепеет, что сам в невод влезет, коли рыба нейдет. А уж курить Чурка станет – дым клубами валит, столбом к небу поднимается! Если Чурка дома курит – со всей деревни люди сбегутся: где пожар? Прибегут – а это Чурка на пороге сидит, трубку курит.

А если в тайге дым валом валит, уж знают: это Чурка свою трубку в колено толщиной запалил! Сколько раз ошибались – лесной пожар за табачный дым из трубки Чурки принимали!

Три дела было и у Пигунайки: говорить, спать да сны разгадывать. Это она хорошо делала!.. Начнет говорить – всех заговорит, от нее соседки под нары прячутся. Только и спасение, что к Пигунайке глухую бабку Койныт подсадить. Сидит та, головой кивает, будто соглашается… А уж если спать Пигунайка завалится – пока все сны не пересмотрит, никто ее не разбудит. Один раз соседские парни ее, спящую, в лес отнесли вместе с постелью; там проснулась она, оглянулась вокруг, видит – лес; сама себе говорит, подумав, что сон видит: «Вот дурная я! Что же это я сны сидя смотрю? Надо бы лечь». Легла да еще две недели проспала. Пришлось ее домой тем же парням тащить. Ну, а сны Пигунайка начнет разгадывать – таких страхов наговорит, что бабы потом с нар ночью падают! Сбудется ли то, что Пигунайка говорит, не знали, а уж после ее отгадок неделю мелкой дрожью дрожали. Никто лучше Пигунайки снов разгадывать не умел! Вот один раз проснулась она. Лежит, молчит, не говорит ничего. Посмотрел на жену Чурка, испугался: почему это молчит жена? Не случилось ли чего?

– Что ты, Пигунайка? – спрашивает он.

– Во сне красную ягоду видела, – говорит жена. – К ссоре…

– Что ты, жена, из-за чего нам ссориться?

– К ссоре это, – говорит Пигунайка. – Примета верная. Уж я ли сны разгадывать не умею!.. Помнишь, во сне оленуху видела, к бурану это – не сказала… Разве не стал после этого буран?

Молчит Чурка, говорить не хочет, что оленуху жена видела во сне тогда, когда уже снегом дверь завалило; не смогли они, проснувшись, дверь открыть да три дня с женой дома и просидели. Вот на третий день и увидала жена во сне оленуху.

– Что молчишь? – говорит Пигунайка. – Красная ягода к ссоре, уж я-то это хорошо знаю.

– Не буду я ссориться с тобой, Пигунайка, – бормочет Чурка.

А жена на него сердится:

– Как не будешь, если я сон такой видела!

– Да из-за чего?

– Уж ты найдешь из-за чего! Может, вспомнишь, как у нас рыба протухла, когда я на минутку прилегла…

– Да это верно, жена. Протухла рыба. Три дня ты тогда спала. Насилу разбудили, когда у нас нары загорелись оттого, что в очаге без присмотра остались…