Шрифт:
– А четвёрку? – не унималась тётушка Макошь.
– До «хорошо» пока тоже никто не дотянул! – Мухомор громко стукнул по полу посохом.
– То-то и оно! – Тётушка Макошь вздохнула и, замешкавшись, спустила несколько петель.
Из больших Мухоморовых ушей повалил густой пар:
– Оно… не оно… А мне всё равно! Не для того я до седых волос дожил, чтобы мною женщина понукала!
– Дедушка Мухомор, да не кипятись ты так! – попробовал вмешаться в разговор дядюшка Род.
Но Мухомор раздосадованно махнул рукой и, постукивая корявым посохом, торопливо покинул чердак.
Старейшины неодобрительно загудели.
– Я не понял, так мы жильё искать будем или нет? – Дзынь стянул с себя толстый шерстяной свитер и посмотрел на часы. – А то у меня сегодня ещё три заседания.
Дядюшка Род постучал карандашом по кувшину с водой и потребовал тишины. Пригладив голубую от седины бороду, он попросил секретаря приступить к поиску.
Чтобы не пропустить самое интересное, Ом на цыпочках подкрался к секретарскому столу и вытянул шею.
Дзынь откинул крышку ноутбука, достал из кармана мышку и выпустил её на стол. Мышка пробежалась по клавиатуре – на покрытом квадратиками экране появился синий кружочек. Мышка стукнула по самой большой клавише хвостом – кружок превратился в картинку. На ней красовалось двухэтажное, жёлтого кирпича строение с табличкой «Дом быта» над окнами.
Дзынь на всякий случай сверил найденный дом с картотекой и подтвердил, что он совершенно свободен.
От счастья у Ома закружилась голова, на носу выступили веснушки, а волосы окрасились в неприличный огненно-рыжий цвет. Он вспомнил рассказы дедушки Йуху о том, что в давние времена получить во владение «Дом быта» было огромным счастьем. Только самые лучшие домовые могли удостоиться такой чести. В таком доме весь день раздавались звуки молотков, жужжание точильного станка, стук швейной машинки. А сейчас таких прекрасных домов днём с огнём не сыщешь.
Ом так обрадовался, что не заметил, как схватил мышку со стола и расцеловал сначала её, а потом и самого Дзыня.
Божьи коровки в шевелюре Ома так развеселились, что подняли на дыбы каждый волосок и рассмешили весь Домовой совет. Кроме дядюшки Рода, который сердито нахмурил лохматые брови и треснул Ома по лбу увесистым «послушным посохом». Из глаз Ома посыпались фиолетовые звёздочки, веснушки с носа испарились, а божьи коровки вмиг сложили побледневшие волоски в две аккуратные копны, разделённые ровной бороздой.
Дождавшись тишины, дядюшка Род выпил воды, прочистил охрипшее горло и торжественно произнёс:
– На голосование выносится вопрос о придомлении домового Грома в доме номер семнадцать по улице Никольской. Кто за – прошу поднять посох.
– Прошу прощения… – перебил дядюшку Рода душевой. – Как можно голосовать, если у нас нет кворума?
– Ишь ты, понахватались модных словечек! – причмокнула тётушка Макошь. – Кворумов ему подавай. Коли ты про Мухомора, так я могу вместо него проголосовать.
– Не положено! – Род строго прервал тётушку Макошь. – Предлагаю голосовать имеющимся составом, но с испытательным сроком. Если же домовой Гром до зимы не наладит домоуправление, мы поставим на голосование вопрос о его выселении. Там уж и дед Мухомор от обиды оправится.
– Справедливо! – согласился душевой и, пригладив мокрые волосы, уселся на лавку.
Все одиннадцать посохов, включая «послушный», поднялись вверх.
– Единогласно! – выдохнул дядюшка Род. – Домовой Гром, – обратился он к Ому, – назначаю тебе во владение
«Дом быта» по улице Никольской. Во временное владение. Слышишь? Во временное!
Ом согласно кивнул, не дождавшись, пока старейшины покинут чердак, подхватил тележку, сбежал с лестницы и выскочил на улицу. На бегу дедушку Оха чуть не сшиб. Не потому, что не почитал старших, – нет, что вы! Просто он очень спешил. Каждый уважающий себя домовой знал: если не хочешь накликать беду, новоселиться лучше поутру. Край – до обеда. А солнце уже подходило к полудню. Вот Ом и торопился к своему новому дому.
Новоселье
Ом бежал изо всех сил, но вдруг колесо хрустнуло – и тележка завалилась набок. Сокровища рассыпались по мокрому асфальту. Оказалось, всему виной камень, валяющийся на дороге. Ом поднял расколотое надвое колесо и так разволновался, что все божьи коровки попрятались. Как же теперь ему добраться до дома вовремя?
Ом огляделся и заметил у скамейки новенький трёхколёсный велосипед с поблёскивающей на солнце корзиной. Рядом с ним отбивался от своры бездомных собак дворовый.