— Сделаем, — заверил я.

Палыч торжественно вручил мне напильник, как рыцарю меч. И, присвистывая, зашагал в курилку. Переложил ответственность.

Я остался один на один с партией квадратов. Посмотрел на напильник в своих руках, перевел взгляд на плоскогубцы, ну и сразу убрал инструмент обратно в ящик. Глянул на пневмодрель. Можно, конечно, её вместо деталей в тиски зажать, вставить в патрон крупную шапочку и за час управиться, но, пожалуй, нет. Не то пальто. Призадумался. Ага… Мы пойдем другим путем.

Я вытащил из тумбы защитные очки, нацепил на себя и, взяв ящик с деталями, отправился прямиком к точилам. Те располагались в конце цеха, рядом с галтовочными барабанами. Поставил ящик на стол у точила, включил станок, и огромные камни диаметром по полметра с шумом пришли в движение. Загудела вытяжка.

Прихватив деталь покрепче, я поднёс её к вращающемуся с огромной скоростью камню.

Бжик… бжик…

Ох ты ж моя хорошая — заусенцы тотчас срезала заподлицо, как скальпелем. Всего минут через пять я выключил точило, а частокола заусенцев и след простыл. Прибрав за собой — смахнув щеткой стружку и каменную пыль со станка и столика, — я переместился к ленте. Запустил вращающуюся наждачку и скруглил края обработанной поверхности заметно потеплевших квадратов. На всё про всё ушло не больше десяти минут. А не будь Андрей таким козлом, детали промежуточной слесарной ко мне вовсе бы не попали. К тому же понимающий станочник оставил бы обе слесарные строчки пустыми. Слесарь — он тоже человек, и когда на этой же детали надо будет радиусы делать, то я их могу на точиле подмахнуть, чтобы он эпопею с поворотным столом не городил.

Я отнёс ящик обратно на верстак. Прихватил одну деталь и чертеж, пошёл к верстаку наставника. Разметка здесь была нужна примерно так же, как козе баян. Но если фрезеровщику так уж хочется, то и хрен с ним — размечу. Я позаимствовал у наставника чернила, обмакнул кисточку и мазнул деталь в месте разметки. Достал из тумбочки коробку со штангенрейсмасом, заглянул в чертеж, а потом перевёл взгляд на таблицу допуска и посадок, висевшую на верстаке наставника. Выставил на шкале рейсмаса семьдесят пять миллиметров. Деталь поставил обработанной поверхностью на разметочную плиту и чиркнул линию фрезеровки. Делов-то.

— Не понял! — наставник вернулся с курилки и наткнулся на меня. — Я же тебе по-русски сказал, а ты что? Я ж говорю, сначала заусенцы убери, а потом я покажу тебе, как разметку делать, — разорялся Палыч. — Ты ща наразмечаешь, а Андрей — он ведь дурной, не станет перепроверять, и будет брак…

— Так готово все, Семен Палыч, — я плечами пожал, не горя желанием ломать комедию. — Ну а разметку можете проверить.

— Как готово? — изумился старый слесарь.

Он уже разогнался, начав меня отчитывать, и теперь косил на детали, как скаковая лошадь, остановленная на полном ходу. Посмотрев на меня с некоторым подозрением, вытащил из нагрудного кармана штангенциркуль, который таскал с собой. Из другого кармана достал очки, нацепил на нос и заглянул в чертеж. Замерил мою разметку.

— Ну-ка, Егор, техпроцесс принеси, — велел он.

Я сходил за техпроцессом, положил на верстак перед наставником. Тот с важным видом открыл нужную страницу. Прочел, снова замерил разметку и, задумавшись, поковырялся штангенциркулем в ухе.

— Егор, а Егор, тут же черным по белому написано — на фрезеровку размечать с припуском! На кой-лад ты окончательно в размер загнал? — забубнил он в себе усы.

Честно признаться, я не смотрел техпроцесс, порядок следующих фрезерных из слесарных операций мне и так был ясен. Тут чертежа достаточно. И теперь спокойно пояснил:

— Я подумал как, что через одну слесарную все равно надо в размер фрезеровать. Посмотрел допуск — тут пять десяток на такую длину, не промахнешься. Ну и база, чтобы детали в тисках ровно выставить, тоже имеется.

— Хм, — наставник закивал. — Голова! Ладно, шуруй заусенцы пили! Убедил. Но в следующий раз по порядку действуй.

— Так говорю же, готово все, Семен Палыч, — напомнил я.

Ну и пока наставник моргал недоуменно, я сходил за коробкой с деталями.

— Не понял? — только и выдавил он. — А… это те самые детали?

Для него всё это смотрелось, кажется, каким-то фокусом — сделать работу я никак не мог, значит, приберёг где-то сорок восемь ровненьких деталей и достал в нужный момент, что называется, из шляпы. Но на самом деле чудес тут не было.

— Да я посмотрел, как мужики делают, и на точило пошел, ну и на ленте подравнял.

— А если бы тебе нахрен руки поотрывало на камне! — выпучил глаза наставник.

— Я аккуратно, чесслово.

Палыч в раздражении пошевелил усами.

— Аккуратно он… рано тебе такими вещами заниматься, по точилам ходить. Это вообще-то нарушение техники безопасности. И тебе, и мне за такое шею намылят, если случится что. Написано по технологии — напильник, значит, напильником и работаем.

Я спорить не стал. По факту, работа была выполнена, и мне можно было относить детали обратно фрезеровщику.

— Так, ученичок… иди, что ли, первую деталь контролёру покажи, — предложил наставник. — Пусть печать БТК поставят.

Я спорить не стал, хотя обычно никто разметку контролёрам не показывал. Это из того же разряда, как заусенцы напильником вместо камня сбивать. Но почему наставник перестраховывается, тоже понятно, всё-таки у меня второй рабочий день на предприятии. Он-то не в курсе, что я такими вещами занимался всю свою жизнь и даже шутил порой, чтобы меня и в могилу с напильником положили.