Парень развернул сверток, достал из него несколько коробочек пистолетных патронов и принялся неспешно проверять каждый патрон.

— Э-ээ… — обиделся Гасан. — Зачем так? Двести штук! Все хорошие! Эти… как ты хотел, холло… холоупонты, вроде? С пустым носом пули. Да? — но потом торговец снова покосился на девушку, насупился и замолчал.

Парень закончил проверять товар, сложил коробочки в рюкзак и пошел к двери, на пороге небрежно бросив:

— Мы в расчете. Паленому, я передам…

Девушка плавно встала и пошла за ним.

После того, как они вышли, торговец облегченно выдохнул.

— Кто это? — из подсобки вышел еще один мужчина. Такой же смуглый и с кавказским профилем, как торговец, но подтянутый, широкоплечий и спортивный, в отличие от рыхлого и полного Гасана. Его подбородок украшал рваный шрам, что придавало лицу хищное выражение.

— Зовут Макс, — недовольно ответил Гасан. — Ананы секим…[1] проблемный, но может пойти туда. Куда другие не рискнут. Погоняло — Белый. Откуда здесь взялся тоже неизвестно. Поговаривают что пришел с Запада. Трудно его понять. С людьми общается только по делу, лишний раз слово не скажет. Опасный и странный человек. За патрон удавить может. Одновременно может за работу вообще ничего не взять или все сразу отдать первому попавшемуся ребенку. Он одиночка, постоянно ни на кого не работает. Хозяина над ним нет. С военными тоже особенно не ладит, но иногда работает на них проводником и разведчиком. И еще сумасшедшую эту с собой везде таскает. Я когда на нее смотрю — страшно становится. Она вообще без крыши, клянусь Аллахом! Вообще ничего и никого не боится. Артаку заточку в бок загнала, просто посмотрел на нее человек, почти ничего не сказал. Братья Артака пошли жаловаться старшим на эту сумасшедшую, знаешь, что им они ответили? Сам виноват. Забудьте и не трогайте. Не захотели связываться, получается. Или я что-то не понимаю. Но если куда надо провести — лучше этой пары не найти. Люди говорили, что даже в Петербург ходили они. Правда дорого берут за свою работу, очень дорого…

— В Петербург? — человек со шрамом внимательно посмотрел на торговца. — Это хорошо, Гасан, это очень хорошо. Я хочу через два-три дня про них все знать. Все — это все. Где живут, куда и когда ходят, с кем общаются и на кого сейчас работают. Ты понял меня?

Торговец опасливо покосился на собеседника и кивнул.

— Зачем три дня? Послезавтра все расскажу…

Глава 1

Хоронилище.

Карл и Юля.

— Ненавижу гребаный дождь.

Дождь на самом деле был так себе, средний. Видел я куда покруче, особенно на юге. Помню, даже диктор как-то в прогнозе погоды схохмил: «ливень ожидается вечером, после шести, а то, что сейчас — так, легкий дождик». В Аргентине? Или в Австралии? В общем, давно, в прошлой жизни.

— Слышь, Карл, ты ведь такой всезнайка?! Вот скажи, был хоть один голливудский фильм, где Апокалипсис — это дождь? Везде ядерная война или там всепланетная заморозка. А чтобы дождь, ни один, сука, голливудец не додумался.

— Дождь, это не к Голливуду. Это Книга Бытия.

— Чего-о?

— «…лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей», — процитировал я. — Глава седьмая, стих двенадцатый. Ной и все такое.

— Это я, что ли, ною?!

— Это Библия.

— А, так ты про всемирный потоп типа намекал? — угадала моя спутница. — Блин, во слабаки! Тоже мне, потоп. Тут за сорок дней и речка толком из берегов не выйдет.

Отвечать я не стал. И так уже всезнайкой обозвали. К тому же, как обычно, Юлька была права, не по форме, но по содержанию. Мне дождь тоже не нравился.

Во-первых, дождь глушит звуки. Во-вторых, снижает эффективную дальность тепляка. И то и другое плохо, а вместе так вообще хреново.

Но все же тварь я заметил именно в тепляк.

Говорят, что существуют и такие твари, которые в «зависшем» состоянии умеют понижать свою температуру тела практически до уровня окружающей среды. А еще говорят, что кур доят. Лично я пока не встречал твари, способной полностью укрыться от тепляка.

Может именно поэтому и жив до сих пор.

Стоит отдать должное, эта тварь была достаточно умной. Спряталась в стороне от дороги, в глубине кустарника, да еще в небольшой канаве. Биноклем или даже в ночник её сквозь все эти ветки с листьями в жизни бы не разглядели. Но хороший тепловизор «берет» и через листву.

— Есть контакт.

За что Юльке респект и уважуха — переход из состояния «девочка-припевочка» в боевой режим у неё моментальный. Щелк и вместо провинциалочки с легкой или не очень придурью возникает Рэмбо, готовый залить свинцом все джунгли Вьетнамщины…

Заливалка, правда, калибром не очень, хоть и выглядит броско…

— На два часа, семьдесят метров, борщевик, от него вправо три, возле сосны…

— Ничего не вижу.

— А он там…

Думаю, нас тварь уже засекла невзирая на дождь — слух-то у них тоже усиливается, а мы не только топали, но и разговоры разговаривали. У нас иногда получалось обходить «дремавших» тварей без стрельбы, но это когда удавалось их засечь сильно заранее, метров шестьсот-семьсот. А тот меньше сотни, не вариант совершенно. Просто ждет, пока мы подойдет ближе, чтоб уж точно достать обоих на рывке. Говорю же — умная.

— Ты куда?!

— Подойду ближе…

— Юль, не дури…

— Сам не дури… все нормально будет.

— Бросится же…

— Карл, не дергайся… все под контролем.

Под контролем все у нее, ага, три раза. Что мне время нужно тепляк убрать и взять ствол к плечу, это так, пофигу.

— Готов.

Ну так… хоть и шагом шли, но шли-то дохрена, а перед этим еще и плыли… вот и ствол восьмерки пишет. Не мальчик уже, чего греха таить.

— Иду…

Еще одно массовое заблуждение — куча народу верит, что твари из «экономичного» режима на «форсаж» переходят мгновенно. Местами оно так даже выглядит, но на самом деле… живой организм, даже такой перекорёженный, как у тварей, это вам не реле в цепи. Да и сидеть долго в позе для низкого старта банально неудобно.