– Можешь! – прорычал граф. – Это не обсуждается. Тебе пойдет на пользу жизнь в поместье Лукреции. Уж она-то приструнит тебя и привьет манеры, которым не смогла обучить тебя твоя мать. Собирайся. В путь отправляешься завтра на рассвете.

С этими словами, больше не намереваясь выслушивать дочь, граф Ройс развернулся на пятках и покинул комнату дочери, громко хлопая дверью. Я вновь вздрогнула и взглянула на Эванджелину. Та стояла с прямой спиной и гордо задранным подбородком. Граф Ройс пытался сломить дочь, подчинить ее своей воле, но вместо этого нажил личного врага. Лина ни за что на свете не простит отца за то, что тот пытается сослать ее в захолустье, в котором живет ведьма Лукреция Сноу-Мил.

Лина медленно повернулась и посмотрела на меня так, что хотелось провалиться сквозь землю. Графиня не была жестока со мной, несмотря на то прошлое, что тянулось за мной шлейфом, но все же иногда она меня пугала. Вот и сейчас, сжав плотно розовые губы, Лина смотрела на меня не мигая продолжительное время. И я была готова поклясться, она что-то обдумывает. Мне лишь остается ждать вынесение вердикта.

– У нас мало времени, – спустя несколько минут произнесла Эванджелина, складывая длинные руки на груди.

– Ох, да, – кивнула я спохватившись. – Мне нужно позвать прислугу, чтобы начать собирать вещи.

– Нет, – резко ответила Лина, пригвождая меня к полу. – Я никуда не еду.

– Но как же приказ вашего отца?

Эванджелина отмахнулась.

– Нева, ты меня плохо слушаешь, – произнесла она, выделяя мое имя так, что захотелось обхватить себя руками и закрыть глаза. – Я никуда не поеду. Но поедешь ты.

– Что? – удивленно выдохнула, уставившись на графиню.

– В поместье к тетке Лукреции поедешь ты, притворившись мной. А я буду тобой.

– Притворившись?

– Да, глупышка, мы поменяемся местами. Теперь я Нева, а ты – графиня Эванджелина Ройс. И так будет, пока отец не разрешит мне вернуться в столицу.

Я прижала руку к груди, остро ощущая, как колотится сердце под ладонью.

Неужели Лина действительно задумала поменяться со мной местами? Она хочет, чтобы я стала графиней, притворяясь ею? Носить ее имя, ее наряды и украшения, при этом терпя все невзгоды, которые повалятся на меня как из рога изобилия, когда я попаду в дом сварливой затворницы леди Лукреции, которую в жизни в глаза не видела, но слышала столько, что кровь стыла в жилах.

Ох, нет, на такое я не согласна, но кто спросит моего мнения. Эванджелина не остановится ни перед чем, пока не добьется своей цели. И по огоньку, вспыхнувшему в ее голубых глазах, я поняла – мне пора собирать вещи и отправляться в поместье Сноу-Мил на самом краю королевства.

– А она ничего такая. Сочная, – протянул Тейн, разглядывая проходящую мимо подавальщицу с подносом в руках.

Я устало повернул голову и оценил красоту, которой только что восхищался мой старый друг, и выдохнул. Тейн никогда не пропускал мимо себя красивых женщин, но сейчас он с жадностью во взгляде провожал простушку, на которую бы раньше не обратил внимания.

– Мы видели ее вчера и позавчера.

Тейн рассмеялся. Его светлые кудри весело плясали, подрагивая на широких плечах. Одет Тейн, как и я, был в самую простую одежду, которую нам удалось достать, чтобы не выделяться в толпе. Но я был уверен, что на нас все равно обращали внимание. Как бы мы ни старались замаскироваться под обычных путников, от внимательного глаза не скрыть истинное происхождение. Пожалуй, нам стоило отправиться в путь, пока на нас не стали обращать внимания чуть больше, чем положено.

– Ты уже готов наброситься на кухарку. Неужели так успел соскучиться по женскому теплу? – произнес я, пока отламывал ломоть свежеиспечённого хлеба.

В таверне, в которой мы остановились три дня назад, арендовав две небольшие комнаты наверху, скорее похожие на каморки, нежели на приличное гостиничное жилье, вполне сносно кормили. Вот только у Тейна были причины негодовать и даже злиться на меня, о чем он поторопился напомнить:

– Это ты выбрал путь затворника, а я на такое не соглашался.

Наши взгляды пересеклись. Тейн действительно злился, но ради нашей дружбы готов был терпеть некоторые неудобства. Правда, он не говорил, чтобы будет терпеть их молча. Поэтому вот уже десять дней, что мы были в пути, Тейн то и дело ворчал, а я старался не воспринимать слова лучшего друга всерьез. Как бы ему ни было сложно и тяжело, Тейн тот еще любить приключений. Это обо мне можно было сказать, что я предпочел бы провести это время в замке, но для этого путешествия, в которое мне пришлось отправиться, были свои причины. И Тейн их прекрасно помнил.