Твою мать! Неужели реально с ней приключилась беда?

Переживания накрывают меня волной, настолько, что в горле образовывается липкий ком. Я нажимаю на педаль газа, ускоряясь, а у самого от волнения сердце заходилось в груди. Руки делаются влажными, дыхание сбивается. Я ставлю на автодозвон, пропуская красные сигналы светофора. Перед глазами моя неуверенная Ди, ее теплая улыбка, которая меня поддерживала в трудные периоды жизни.

Порой мне кажется, что мы сами того не понимая копировали наших родителей. Сестра превращалась в мать, становясь тенью, я же зациклился на победах, не понимая, что моя жизнь стала пустышкой.

Когда я подъезжаю к дому сестры, то паркуюсь не прямо около ее подъезда, а чуть дальше, так как впереди стоит карета скорой помощи и полиция. Выпрыгиваю из машины и на каком-то инстинктивном уровне иду чуть быстрее обычного. Толпа зевак скопилась возле подъезда, в котором находится квартира сестры и стоит мне подойти ближе, как я слышу знакомый грозный голос, а следом вижу Беркутова, выносящего обмякшее тело моей хрупкой Ди на руках.

— Диана! — выкрикиваю я, не веря своим глазам. Застывая в оцепенении на месте.

Пульс ускоряется, дыхание затрудняется, тело пробирает ледяная дрожь. Я пытаюсь растолкать прохожих и пробраться к сестре, но меня хватает полицейский и заставляет остановиться.

— Пустите, там моя сестра! — пытаюсь оттолкнуть его, но все тщетно — Кирилл уже занес Диану в машину скорой помощи, а мед персонал стал суетится над ней, словно стая ворон над куском плоти.

— Да, отпустите же, твою мать! — кричу не своим голосом и, схватив за грудки, полицейского с силой отталкиваю его в сторону. Тот падает на землю, ругается матом, обещает, что за такое мне грозит статья.

— Кирилл! — зову Беркута, но прежде, чем перед его носом закрывают двери машины, замечаю взгляд своего товарища.

Так смотрят, когда хотят кого-то убить.

***

Поговорить мы не успеваем, как бы сильно я не пытался. Скорая с оглушительным воем сирены, уезжает буквально у меня перед носом, вместе с Кириллом и Ди. Я поворачиваюсь, разглядывая любопытных зевак, а у самого руки трясутся.

Неверие сменяется страхом, что я могу потерять мою Ди. Но сейчас не место панике. Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, так или иначе, мне нужно ехать в больницу, выясню все на месте.

— Бедная девочка, она так кричала, — сочувственно причитает одна из бабулек. Ее слова заставляют меня резко повернуться. Они словно нож, который раз за разом пронзает плоть, оставляя кровоточащие раны.

— Что, — хриплым от волнения голосом говорю я. — Произошло?

— Около часа назад я услышала крики, но не придала этому значение, так как подобное было и до этого, — отвечает она совершенно обыденным голосом.

— До этого? — задает вместо меня вопрос одна из женщин, которая до этого стояла около подъезда.

— Да, — кивает бабушка. — Мужской крик я не раз слышала, видимо они там частенько ругались. Поэтому в этот раз не придала особого значения. Но потом появился этот парень и закричал так, будто он потерял самое драгоценное в его жизни.

Я сглатываю, ощущая как виски сводит от давления. Перед глазами Диана и то, как она могла звать на помощь. А что делал я этот момент? Стоял рядом с Агатой и планировал наш совместный вечер? Ненавидел отца, пока мою бедную сестру кто-то… бил.

В эту минуту, ненависть к себе зашкаливает до предела. Я хочу разнести всех, найти гада, кто посмел тронуть мою Диану. Сперва мне даже кажется, что к этим зверствам причастен Кирилл, но тут бабушка опровергает мою мысль.

— Тот юноша, который сел в машину, он и вызывал скорую.

— Да может он сам ее и покалечил, — предполагает другая женщина.

— Нет, нет, — заверяет бабуля. — Я выскочила в подъезд и увидела в открытую дверь, как он умолял открыть глаза Дианочку. Он плакал.

Грудь сводит от спазма. Я провожу рукой вдоль области ключиц, ощущение, словно задыхаюсь. В глазах застывают слезы, и я срываюсь с места, словно стопы обдало огнем. Бегу к машине, запрыгиваю в нее и так резко трогаюсь с парковки, что визг от колес разносится по тихой улице.

В голове стоит одна-единственная фраза:

«Подобное было и до этого».

Никто, кроме Дениса не ходил к моей Ди домой. Сука! Выходит это он ее избил. Увалень под два метра ростом, решил показать себя мужиком перед девочкой, которая едва доставала ему до груди. Я никогда не питал к Дэну добрых чувств и понимал, что они с Ди встречаются только потому, что так было нужно нашему отцу, но я и подумать не мог, что он способен ударить ее. Неужели сыграло чувство собственничества? Диана, сказала, что хочет расстаться с ним и он, таким образом, решил отомстить? Побоялся потерять лакомый кусочек?