— Не без этого. — Кир кидает пустой стакан в урну, будто баскетболист — мяч в кольцо. Это выглядит с одной стороны показушно, с другой круто, настолько, что я не могу сдержать улыбки. Мое настроение скачет так же стремительно, как и сердцебиение. А еще мне вдруг думается, что мы могли бы стать, например, друзьями. Это же ни к чему не обязывает.

— В детстве я любила танцевать и мечтала в будущем посвятить себя этому, — признаюсь ему в своем сокровенном. Пожалуй, я давно ни с кем не обсуждала свое прошлое, мечты, которые остались за бортом новой жизни.

— Почему мечтала?

— Отец никогда не ходил ко мне на выступления до одного дня. — Мой голос звучит с надломом.

— Эй, не обязательно рассказывать то, что тебе не хочется. — Кирилл будто чувствует меня, то состояние, в которое я окунаюсь. Удивительно, раньше никто не говорил со мной так… с заботой, трепетом, будто боится причинить боль случайно сказанным словом. Денис совсем не такой. Его слова режут без ножа.

— Я никому не говорила об этом, но тем вечером… — я делаю глубокий вдох, воспоминания врываются яркой вспышкой в мое подсознание. — Папа ударил меня по лицу, приказав, чтобы я напрочь забыла позорные танцы.

Мы останавливаемся, вернее, я останавливаюсь. Опускаю голову, сжимаю кулаки. Мне до сих пор обидно и больно, словно происходящее было вчера. Родители должны поддерживать своих детей, а не лепить из них кукол.

По щеке скатывается слеза, которую, к счастью, не видно, ее прячут волосы.

— А мой отец выгнал мою маму из дома, когда мне было десять, — вдруг произносит Кирилл. Я поворачиваю голову, а он не смотрит на меня, его взгляд устремлен к небу, той радуге, которая все еще висит над городом. — Я умолял его дать мне шанс повидаться с ней. Стоял на коленях, плакал. Но старик был непреклонен. Что же, Ди, — губы Беркутова изгибаются в скупой улыбке. Он встает передо мной, кладет руки на мои плечи и поддается навстречу. На секунду мне даже кажется, что мы вот-вот поцелуемся, от этого сердце волнительно сжимается и перехватывает дыхание.

— Давай признаем: у нас с тобой чертовски отвратительные предки. Но это не значит, что ты должна выходить замуж за какого-то придурка, который желает тебя контролировать. Знаешь, что должен желать мужик? — я выдыхаю, немного разочарованная, поцелуя не будет. Кирилл просто решил меня поддержать.

— И что же? — смущенно шепчу, разглядывая вблизи, как красиво переливаются его глаза.

— Чтобы ты отдавалась ему каждую ночь, а не вот это дерьмо. Пошли! Предлагаю устроить дебош и гулять до рассвета. Ну или по крайней мере, пока мы оба не замерзнем.

Вместо ответа, я киваю ему и следую внутреннему зову. В конце концов, пускай сегодня будет исключением.

Гуляем мы долго, не до утра, конечно, но возвращаемся домой уже за полночь. В процессе успеваем столько обсудить, что теряем счет времени. Мы болтаем о музыке, учебе, даже о футболе. Когда Кирилл рассказывает о разных комбинациях, о том, как его учили в Лондоне играть, взгляд парня меняется. Я прекрасно помню, что брат утверждал обратное, якобы Беркутову плевать на матчи. Но сегодня, слушая его задорные разговоры, у меня сложилось иное впечатление. Кирилл обожает футбол, правда сам этого не понимает. Ему лишь со стороны хочется выглядеть пофигистом, на деле же, он другой… И эту его сторону явно знают единицы.

Я тоже о себе рассказываю больше, чем предполагала. Например, что люблю смотреть дорамы и мечтаю поехать в Корею, несмотря на строгие взгляды отца с Денисом. О том, что не умею кататься на велосипеде, хотя хотела бы научиться, и что не люблю читать классику. Сперва я думаю, что Кирилл осудит мои увлечения и желания, но он, наоборот — с азартом комментирует, задает наводящие вопросы, и по-дружески подшучивает.

Он совсем другой… Он не Денис.

Домой мы едем на такси. Беркутов не отпускает меня одну, потому что мы поймали частника, а не вызвали через приложение. Когда подходим к моему подъезду, я тайком поглядываю на свои окна. Боюсь, что Денис может быть дома, однако его там нет.

— Что с тобой? — спрашивает Кир, заметив, как я облегченно выдыхаю.

— Просто вечер какой-то… короткий, — говорю первое, что приходит на ум.

— Я бы напросился на продолжение, — в этот раз в словах Беркутова нет подката или игривости. Он ведет себя реально, словно мы друзья. — Но сегодня не то настроение, Ди.

— У меня тоже, — я засовываю руки в карманы куртки, разглядывая свои новые кроссовки. Интересно, как Кирилл умудрился угадать с размером? Они такие мягкие и удобные.

— Ди, — я смотрю на него, на такого высокого, до ужаса красивого, без преувеличения, парня, и не могу понять, как так случилось, что мы сблизились.

— Что? — шепчу, прикусив губу.

— Не выходи за него, — вполне серьезно произносит Кирилл.

— Я…

— Поверь, это не потому, что ты мне нравишься. Просто он какой-то мутный, этот твой Дэн. А ты ведь хорошая, — мне приятно слушать, как отзывается о моей персоне Кирилл. Настолько, что я бы записала его слова на диктофон и слушала на репите каждый раз, когда станет грустно.