Именно это и случилось с Хэллоуином. Начать с того, что это не единичный феномен, поскольку он распространен во многих странах мира, даже если люди, практикующие этот праздник-маскарад, понятия не имеют, что он на самом деле означает. Традиция Хэллоуина передавалась из поколения в поколение изустно. Это именно традиция, в строгом смысле слова, то есть «нечто, передаваемое от отцов к сыновьям», даже если ни отцы, ни сыновья уже не помнят, зачем и почему это «нечто» передают.

Единственными достоверными свидетельствами существования общей универсальной традиции, на протяжении тысячелетий подвергавшейся фрагментации, служат, быть может, ритуалы, устные сказания и поговорки. Часто их исходный смысл утрачен, и от них остается только костяк, на который могут наслаиваться предания, формирующие то, что Юнг назвал «архетипами», и то, что, на наш взгляд, скорее является основой бродячих мифологических сюжетов, утративших всякую логическую связь с исходным смысловым ядром.

Дело в том, что в этой конструкции напрочь отсутствует логика, как ее понимал Аристотель. Имеет значение только само событие – в нашем случае Хэллоуин – и его связь с тем, что его породило. Эту связь можно попытаться определить, изучив извилистую историю менталитетов на основе обрывочных данных, сохранившихся в различных источниках.

Что касается Хэллоуина, то все имеющиеся свидетельства, как прямые, так и косвенные, однозначно указывают, что этот обычай уходит корнями в историю кельтских островных народов. Там и следует искать его истоки.

Поэтому, если мы хотим понять смысл этого карнавального действа и его глубинную связь с христианским Днем всех святых как с одним из его проявлений, нам придется отправиться в путешествие в глубь веков – на поиски, если можно так выразиться, утраченного (или, скорее, забытого) времени и исследовать его теневые зоны в надежде узнать не только, как менялся этот обычай, но и почему он вообще появился на свет. На этом пути нас будет ждать много удивительных открытий.

Так все-таки Хэллоуин – религиозный или светский праздник? В современном светском обществе этот вопрос приобретает особое значение, поскольку мы придерживаемся принципа, согласно которому повседневная жизнь гражданина никак не связана с его духовной жизнью, то есть принадлежностью к той или иной конфессии или школе философской мысли, потому что каждый гражданин имеет право думать что хочет. Этот принцип часто называют толерантностью, что не совсем верно. Дело в том, что во всех древних обществах духовная жизнь человека была неотделима от его материальной, бытовой жизни, и не существовало никакой разницы между сакральным и профанным; собственно говоря, оба эти термина не имели никакого смысла. Следовательно, мы вынуждены признать, что Хэллоуин был празднеством одновременно сакральным и профанным.

Само слово «Хэллоуин», бесспорно англосаксонского происхождения, появляется в результате разговорного «укорачивания» выражения All-(saints)-even, что буквально означает «Всех (святых) канун» и намекает на некий «святой» или «сакральный» вечер. Вполне себе христианское толкование. Ясное и четкое.

Однако нам известно, что христианство возникло не на пустом месте. Как черенок к саженцу, оно было «привито» к античным религиям, имевшим свои обычаи и свои верования. Отцы Церкви вели долгую борьбу против пережитков язычества, а епископы прямо выступали против практик, признанных сатанинскими, что лишний раз доказывает: христианство так и не сумело избавиться от некоторых концепций, уходящих корнями во тьму веков. Будучи не в состоянии от них освободиться, христианская церковь их абсорбировала, в каком-то смысле выдав им «священный сертификат». Посмотрим на Рождество, которое приходится на период зимнего солнцестояния. Мы видим, что в нем воспроизводится модель «перевертыша», характерная для древнеримских Сатурналий, когда царь становится подданным, хозяин – рабом, а раб – хозяином. А что же происходит с Иисусом, этим Воплощением Бога? Он появляется на свет в самых отвратительных условиях, в какой-то жалкой пещере, обдуваемый холодным зимним ветром. Кстати сказать, эта пещера, в дальнейшем быстро преобразившаяся в хлев, заставляет нас вспомнить миф о Митре, восточном божестве, он же Sol Invictus [2] , чудесным образом рожденном из пещеры девственной скалы, и как раз вечером 24 декабря. Составляя свой литургический календарь, христиане опирались на то, что было под руками, то есть на календари так называемых языческих обществ, предшествовавших появлению христианства.

То же самое относится к дате 1 ноября, когда церковь почитает всех святых – «бывших, ныне живущих и будущих». Несмотря на осторожность, с какой следует подходить к точным датировкам, слишком удобным, чтобы соответствовать реальности, мы не можем не заметить, что христианский День всех святых и карнавальные празднества Хэллоуина приходятся точно на тот временной отрезок, когда кельты под руководством друидов отмечали великий праздник Самайн.

Начиная с эпохи Высокого Средневековья вся жизнь в Западной Европе подчинялась ритму так называемого григорианского календаря (введенного папой римским Григорием XIII), который по сути представляет собой реформированный «юлианский» календарь, судя по всему, разработанный Юлием Цезарем. Это солнечный календарь: он делит год на 365 суток с четвертью, каждый четвертый (високосный) год добавляя одни лишние сутки, и точно охватывает период, за который Земля совершает оборот вокруг Солнца. Это позволяет нам ежегодно отмечать некоторые праздники в одни и те же дни, например Рождество (25 декабря) некоторые другие менее знаменитые даты: Компьенское перемирие 1918 года – 11 ноября, а день взятия Бастилии – 14 июля.

Это удобно и практично, но не будем забывать, что начиная с самой древней Античности, если не с доисторических времен, существовали – и до сих пор существуют – и другие способы подсчета и упорядочивания дней года. Так, например, нас может удивлять, почему великий христианский праздник Пасхи не отмечается каждый год в один и тот же день (и не совпадает с православной Пасхой). Дело в том, что христианская церковь с момента своего возникновения старалась встроить свой литургический календарь в традицию, унаследованную от иудаизма: Страсти Христовы и Воскресение неразрывно связаны с еврейской пасхой. Но древние евреи пользовались не солнечным, а лунным календарем, построенным на неизменном 28-суточном лунном цикле, то есть на временном отрезке, за который Луна совершает полный оборот вокруг Земли. Этим, кстати, во многом объясняются яростные споры по поводу датировки Пасхи между первохристианами (в частности, между обращенными островными кельтами и жителями континентальной Европы, подчинившимися Римской церкви) [3] .