Название «Хэйан» дано этому периоду по названию столицы, основанной в 794 году (современный г. Киото). Слово «Хэйан» в переводе означает «мир и покой». Звучит парадоксально, если вспомнить почти непрерывную цепь кровопролитных сражений, происходивших в эту эпоху! Правда, поначалу эти сражения велись на периферии страны, в отдаленных от столицы районах, и, главное, центральной власти в столице до поры до времени удавалось, хоть и не без труда, усмирять эти бунты.

В самой столице расстановка политических сил тоже была достаточно сложной. Старинный аристократический род Фудзивара, соперничавший в мощи с императорским домом и также претендовавший на божественное происхождение, давно уже обладал такой громадной земельной собственностью, что это позволило ему, формально не посягая на прерогативы верховной власти, диктовать свою волю императорам. По своему усмотрению возводя на престол малолетних принцев, Фудзивара присвоили себе наследственную привилегию – должность регентов, а при совершеннолетнем императоре – канцлеров. Этот ключевой пост давал дому Фудзивара возможность долгое время быть фактическим диктатором страны.

Императорский дом пытался сопротивляться. С этой целью еще в конце X века был учрежден институт курандо, нечто вроде личного секретариата при императоре, позволившего императорскому двору действовать в обход государственного аппарата, целиком подчиненного Фудзивара. Институт курандо был, в сущности, уже первым шагом на пути к двоевластию. Но еще более причудливые формы организации политической власти возникли в XI веке, когда была создана так называемая система «инсэй» – «монастырского правления». Суть ее заключалась в том, что, стремясь освободиться от диктата всесильных Фудзивара, император добровольно отрекался от трона в пользу наследника, как правило – ребенка, зачастую не достигшего даже десятилетнего возраста, а сам, приняв монашеский сан, как бы удалялся от мира (резиденция такого экс-императора образно именовалась Приютом отшельника). Однако на деле этот император-отшельник имел свой двор, отдельный от императорского двора, свой штат придворных, свою дворцовую стражу и прочие атрибуты власти. Отсюда, из Приюта отшельника, он пытался по-своему управлять государством. Отношения между двором царствующего императора-ребенка, при котором Фудзивара по-прежнему исполняли должность регента, и Приютом отшельника, двором императора-монаха, фактически носили антагонистический характер. Борьба шла за ключевые должности в общегосударственном и провинциальном административном аппарате, за отторжение земель, за превращение их в личную собственность и т. д. Немалую роль играли и династические распри.

Система «инсэй» оказалась эффективным орудием в руках императорского дома, позволив ему постепенно ослабить засилье рода Фудзивара; в XII веке, в особенности начиная с его середины, власть дома Фудзивара окончательно ослабела. Это не означало, однако, что победа осталась за императорским домом. К этому времени на исторической сцене появился новый грозный противник.

До сих пор борьба шла внутри аристократии, будь то императорский дом Сумэраги или старинный род Фудзивара: теперь господству и тех и других в равной степени положил конец новый протагонист – воинское сословие, самураи. Но прежде чем окончательно вырвать власть из рук старинной родовой аристократии, самурайству в лице его наиболее могущественных представителей, феодальных домов Тайра и Минамото, предстояло решить спор между собой. Решающая схватка развернулась в 80-х годах XII века, хотя соперничество между этими двумя домами началось еще несколько десятилетий назад. Но теперь борьба уже не носила характера локальных стычек, отдельных восстаний и бунтов в различных районах страны, как то случалось в предыдущие годы. Теперь война охватила всю Японию, вовлекла обширные слои населения, в ее итоге коренным образом изменилось политическое устройство страны, начался новый этап ее истории – эпоха развитого феодализма. Трагические события этой борьбы надолго запечатлелись в народной памяти. Они-то и составляют содержание «Повести о доме Тайра».

Слово «самурай» происходит от старинного глагола «самурау» – служить, охранять. Самурай – человек, основным занятием которого является несение воинской службы, нечто вроде старого русского понятия «служивый». Самурайские дружины, эти отряды профессиональных воинов, сформировались исподволь, по мере роста земельной собственности, которую владельцам надо было защищать – в первую очередь от крестьян, то и дело восстававших против невыносимо тяжкого феодального гнета, но также и от соседей, таких же феодалов-землевладельцев, стремившихся расширить свои владения путем насильственного захвата чужой земли. Защита требовалась и от многочисленных разбойничьих шаек, буквально наводнивших страну в эту эпоху «покоя и мира» (в основном это были крестьяне, бежавшие, несмотря на угрозу жестоких наказаний, от своих господ); дерзость этих отчаявшихся, голодных людей доходила до того, что они грабили амбары и склады прямо в столице, принадлежавшие даже самому императорскому двору.

Отряды вооруженных монахов-воинов имелись и при крупных монастырях. Дом Фудзивара содержал своих самураев, императорский двор – своих, императоры-иноки в своем Приюте отшельника тоже, разумеется, не обходились без самурайской дружины. До поры до времени эти воины-самураи, занимая одну из самых низких ступеней на социальной лестнице эпохи Хэйан, были, казалось, послушными слугами своих нанимателей. Они считались простолюдинами, аристократия относилась к ним с презрением. Но к середине XII века положение коренным образом изменилось. Возникли сильные феодальные дома, владевшие не только обширными землями, но – и это главное – военной силой.

Между тем аристократия никакой своей армии не имела. Пышные наименования военачальников дворцовой стражи, присвоенные отпрыскам аристократических семейств нередко еще в детские годы, носили чисто декоративный, церемониальный характер. Больше того, вековая традиция предписывала аристократу с презрением относиться к военному делу, оно считалось уделом грубых мужланов-неучей, аристократам же подобало заниматься науками, литературой, искусством… Таким образом, аристократии во главе с императорским домом нечего было противопоставить военному и политическому напору сословия самураев, кроме интриг. Однако интриги, даже самые изощренные, – плохое оружие против меча. С середины XII столетия фактически диктатором Японии становится феодальный дом Тайра, завладевший к этому времени, как о том говорится в «Повести», большей частью всей японской земли. Двадцать с лишним лет продолжалось самоуправное владычество феодальных князей Тайра, а затем наступил конец – весной 1185 года, 24 марта, в решающем морском сражении в Симоносэкском проливе дом Тайра окончательно пал под натиском более мощных самурайских дружин, воевавших под знаменами Минамото, другого могущественного феодального дома.

Минамото пришли с востока, то есть из восточных провинций главного японского острова Хонсю. Они-то и оказались в конечном итоге победителями в долгой кровавой борьбе за власть. «Повесть» часто именует их «восточными дикарями», в многочисленных эпизодах рисует их жестокость и грубость, высмеивает невежество. Тем не менее они предстают перед нами как носители вновь формирующейся морали, морали воинского сословия. Этические категории, определявшие поведение воина-самурая, были важнейшей составной частью его мировоззрения. Переплетаясь с буддийскими и конфуцианскими идеями, эти новые этические категории стали неотъемлемой частью духовного мира воинов-самураев, главных героев «Повести».

Этика самураев, кодекс самурайской чести, бусидо… Все эти понятия, известные ныне далеко за пределами Японии, приобрели в нашем XXI веке, увы, печальную славу. Кто не знает, что идеологическим оружием японского империализма был именно этот пресловутый кодекс, что мораль самураев вколачивалась в головы японцев на протяжении долгих лет существования милитаристского японского государства, служила оправданием его многочисленных преступлений против соседних с Японией народов Азии. Кодекс самурайской чести (бусидо), в его законченном виде сложившийся в XVI–XVII веках, продолжал оставаться на вооружении у идеологов милитаристской Японии вплоть до ее капитуляции в 1945 году во Второй мировой войне. Как известно, в наши дни снова находятся охотники воскресить эти средневековые догмы.